На вопрос агентства "Медиамакс" ответил второй президент  Республики Армения Роберт Кочарян

Одна из самых актуальных политических тем, обсуждаемых за последние две недели – известное заявление лидера ППА Гагика Царукяна о том, что в свое время, будучи президентом, при желании Вы могли бы либо создать свою собственную политическую партию, либо возглавить одну из действующих, конкретно – РПА, однако не захотели ни того, ни другого. Смогли бы вы объяснить логику своих действий того периода?  

Да, действительно, я не создавал партии и не стремился возглавить какую-либо из действующих партий. Действовавшая тогда Конституция наделяла президента достаточной властью, чтобы уверенно реализо­вы­вать свою политику на уровне сотрудничества с парламентскими партиями без непосредственной вовлеченности в партийное функционерство. Более того, это давало определенное преимущество, поскольку позволяло президенту быть над партийной конкуренцией, выступая в роли арбитра при возникновении естествен­ных для любой страны межпартийных противоречий. Невозможно быть одновре­мен­но игроком и арбитром на поле политической конкуренции.

Конституционная реформа серьезно политизировала исполнительную власть подняв роль парламентских партий в ее формировании. Поскольку мне по Конституции оставалось быть президентом менее года в новых условиях, я решил не менять формата своего участия в политическом процессе, однако стал уделять гораздо больше внимания ситуации внутри коалиционных партий и, в первую очередь – Республиканской. По договоренности с премьер-министрами А. Марга­ряном, а позднее – с С. Саргсяном, я рекомендовал многим успешным руководи­телям исполнительных структур вступить в РПА для усиления ее кадрового потен­циала. Кстати, многие из них сегодня входят в руководящие органы партии. Это был нормальный политический процесс, только усиливший Республиканскую пар­тию. Тогда в РПА это было воспринято с энтузиазмом. Со мной был поимен­но согласован список РПА на парламентские выборы 2003-го и 2007-го года. И это был показатель высокой степени сотрудничества между президентом и партией, имевшей наиболее крупную фракцию в парламенте. Это было открытое и понятное всему обществу взаимодействие, а не какие-то секретные договорен­ности. Оно позволяло мне управлять страной не думая о партийном лидерстве. Кстати, это сотрудничество было и залогом серьезного успеха в социально-эконо­мическом развитии страны в те годы, и говорит только о прагматизме тех, кто был вовлечен в этот процесс.

Думаю, что мало кто в те времена сомневался в том, что я как президент в состоянии не только сформировать, но и возглавить – формально и неформально – парламентское большинство. Я просто выбрал другую модель взаимодействия с парламентом и партиями, которая в то время, на мой взгляд, была более эффективной. Эта модель давала президенту возможность полностью сконцентрироваться на государствен­ной деятельности с сохранением широкого поля для маневра во внутриполитичес­ких делах.

Характер развернувшейся полемики показал, что у некоторых политиков, к сожалению, очень короткая память.

Однако, все это уже история, и не важно кто и что мог сделать и не сделал, или наоборот. Сегодня важно сделать все возможное для поступательного разви­тия страны. Мне представляется императивом необходимость справедливой по­ли­ти­чес­кой конкуренции на предстоящих парламентских выборах.