Статья Видждан Кайыр «Тетя Пайцар – последняя армянка Тигранакерта» была опубликована на портале http://bianet.org. В переводе с турецкого на армянский она была опубликована на сайте Центра по изучению вопросов Западной Армении и армян Западной Армении (http://akunq.net/am/). Предлагаем вниманию читателей эту статью в переводе с армянского на русский. Перевод выполнен ИЦ «Еркрамас».

*******************

Тётя Пайцар единственная армянка? Если даже в официальной переписи не будет упомянуто ее имя, она все равно останется армянской женщиной. Неужели тетя Пайцар, которая участвует в церковных литургиях вместе с ассирийцами, общается с курдскими женщинами и говорит на курдском языке, как на своем родном, последняя армянка или последняя из тех, кто может сказать, что они армяне?

В своей книге «Гявур Тах» (тур., арм. – «квартал неверных», «квартал немусульман» – примечание переводчика) Мкртич Маркосян пишет, что в 1930-ых годах в находящемся в Тигранакерте Гявур Тахе (Анчепеке) жили армяне, ассирийцы, халдеи, турки, беженцы (переселенцы с Балкан – примечание редакции), боснийцы и курды.

Абдуллах Демирбаш, глава муниципалитета Сур, рассказывает о людях, живших за стенами этого многонационального квартала, о людях, которые скрывают свое происхождение. По неофициальным данным здесь живут тысячи армян, однако официально, согласно проведенным переписям населения, в Диярбекире нет армян или ассирийцев… В доверительной беседе Демирбаш сказал нам, что он был свидетелем разговоров об исчезнувшем и исламизированном «меньшинстве», об «этнических корнях». Часто он встречает армян, которые перечисляют ветви своего родового древа, сохраненного их дедами и переданного им по наследству. Поскольку здесь живут граждане, имеющие курдские, ассирийские и арабские корни, Демирбаш, работая в муниципалитете, в своей деятельности старается способствовать принятию постановления о том, чтобы на государственной службе использовались также и этнические языки… Еще одним драматическим моментом всей этой сложной ситуации является и то, что этот многоязыковой проект противоречит закону «О турецком алфавите».

Потому что наш язык космополитичен

Если вы прочтете надписи на внутренней стороне городской стены, то вы сражу же потеряетесь среди огромного множества слов и фраз, написанных людьми, еще в недалеком будущем говоривших на халдейском, арабском, курдском и ассирийском языках…

Посмотрите, что говорит Демирбаш: «Два села туркменов-алевитов находятся между селами Кадыкёй, Шарабийе-Хаваджылар, езидским селом Бахчеджик, образующими один квартал, и кварталом Ялчын… Это будто бы место встречи религий… Здесь можно найти и синагоги, и церкви и мечети… А когда мы стали «всё быстро забывающими» и, приглушив все цвета и краски, «спрятали их под одним цветом», мы приговорили всех этих людей жить, скрывая свои корни… Речь идет о езидских селах. А где же находятся эти села? Села, которые полностью опустели… Да, в этих краях есть опустевшие села, оставшиеся без жителей. Но самое интересное, что внутри городских стен живет одна армянская женщина, которой хотя и нет в «официальных переписях», однако о ней говорят как о «последней армянке». Зовут ее Пайцар Алата… Честно говоря, мы не можем точно знать, нужно ли говорить о том, что она последняя армянка или о том, что она последний человек, который осмеливается говорить о своем армянском происхождении. Слушая тетю Пайцар, единственную армянку, участвующую в церковных литургиях, от рассказов мы переходим к истории и нашему законодательству. Ведь если с точки зрения закона тетя Пайцар живет без национальной идентичности, то необходимо признать существование в нашем обществе людей с национальной идентичностью «один».

Альбомы без корней

Мы не можем забыть тот момент, когда в саду древней ассирийской церкви Святой Богородицы, находящейся в квартале Алипаша, мы встретили Пайцар Алата… Мы словно потерялись, пытаясь разгадать загадку… Единственная армянка среди ассирийцев на литургии… В церкви было прохладно. Молодые ассирийки стояли в первом ряду церковного хора. Кроме нас в церкви было еще 10-15 человек. Большинство из них составляли молодые мамы с детьми на руках, бабушки, держащие внуков за руку, и девушки. Мы молились в царившей здесь атмосфере гостеприимства и искренности. Настоятель церкви отец Юсуф со своим сыном словно ставили божественное представление. Даже не зная языка, можно было понять, что все молитвы в храме произносятся за мир, любовь, здоровье и благоденствие. Слова молящейся вместе с ассирийцами тети Пайцар шли из глубины ее сердца. Глаза, наполненные любовью и искренностью, сияли на ее спокойном и одухотворенном лице…

Вместе с сопровождавшей нас Сабрийе Кызылага мы не могли прийти в себя, встретившись взглядами с тетей Пайцар, единственной армянкой Тигранакерта. Мы расположились по соседству с церковным садом, в красивом и уютном доме, в котором смогли бы жить несколько больших семей… Кто знает, свидетелем скольких тайных бесед был этот диван, сколько радостных мгновений пронеслось в этом благоухающем ароматом цветов саду. Тетя Пайцар живет в доме, стоящем в церковном саду, в котором никогда не бегали ее дети, хотя она очень сильно хотела иметь детей… Мы молчали, прислушиваясь к шороху множества расшитых узорами украшений, лежавших на полочках в доме тети Пайцар… И вот с одной полочки, находящейся на стене гостиной, она достала «альбом без корней». В то самое мгновение заговорили фотографии в старых рамках, висевшие когда-то на стене старого армянского дома, в котором она жила. Детство оставило не так уж и много следов в ее памяти. Своими мягкими руками с тонкими и длинными пальцами, на которых отчетливо проступают вены, она бережно снимает с гвоздя свадебную фотографию, на которой мы видим тетю Пайцар и ее мужа. Какой красивой девочкой ты была, тетя Пайцар! В выражении открытых и светлых лиц жениха и невесты словно спрятаны сны тысячи и одной ночи… Обрывки воспоминаний о моментах, запечатленных на фотографиях, слетают с ее уст, а мы теряемся в аромате и волшебстве этого незабываемого мистического дома с говорящими фотографиями на белоснежных стенах и мелкими украшениями с множеством вышитых на них узоров…

Что случилось со всеми этими армянами?

Во время выселения армян 82-летняя тетя Пайцар была ребенком и жила тогда в Кадыкёе. Она говорит: «Дочка, среди алевитов мы жили свободно. Алевиты прятали нас в Кадыкёе». Единственной фразой, сказанной об отце, была следующая: «Из Лидже он перебрался в Тигранакерт». Обвенчанная по церковным канонам тетя Пайцар в старости потеряла сестру по имени Виктория.

– Виктории так и не посчастливилось иметь детей. Завяли мы, дочка, – сказала она.

– Говорят, что вы последняя армянка в Диарбекире. Почему? Старшие рассказывали о том, что случилось со всеми жившими здесь армянами? – спросили мы.

– Вообще ничего не рассказывали, всегда молчали. Кто знает, что им пришлось пережить. Ох, голова моя… Не спрашивала я… А надо было спросить, что случилось. Я поняла это слишком поздно. Сейчас вот думаю, если не говорили, не рассказывали, то нужно было спросить, узнать. Я ничего не знаю, дочка, ничего. Вот бью себя по голове за то, что ничего не спросила. Приезжают люди подобно вам, фотографируют, пишут и уезжают. Из пяти сестер нас осталось всего двое…

Сейчас живущая вместе с мужем тетя Пайцар спасается от одиночества, глядя на своих сестер на фотографии. Нет, она не последняя армянка в Тигранакерте, это не так – она не одна, потому что с ней ее «альбом без корней».

– Пусть у вас будет много детей, – повторяет она, а затем спрашивает – сколько у тебя детей?

Когда я отвечаю ей, что у меня одна дочь, она говорит:

– Очень жаль. Почему больше нет? Если бы я могла иметь детей, то у меня бы было как минимум десять детей. Если у тебя есть один ребенок, то почему ты до сих пор работаешь?

Сабрийе, застыв перед полным грусти взглядом, говорит:

– Был бы у вас сын, тетя Пайцар, я бы стала вам невесткой…

– Ах, было бы так…

Ее муж, Сарис Экен, говорит: «В прежние времена жизнь здесь была красивой. Здесь было 500 армянских домов, мы были очень счастливы, а потом все потихоньку разъехались. Сейчас не осталось никого».

Муж тети Пайцар, дядя Сыткы, 16 лет содержал семью, выращивая рис. Потом пришла старость, тете Пайцар и дяде Сыткы стало тяжело ходить. Кроме церковного сада они почти никуда не ходят. Они живут на пенсию по старости, которую получают от муниципалитета, и признательны за это.

Когда мы спросили, почему так мало людей приходит на литургию, показав на камни в саду церкви она сказала:. «Раньше людей было столько, сколько этих камней. Они все ушли».

Трудно расставаться

Ах, тетя Пайцар, снова тебя будут фотографировать, снова о тебе будут писать… Пусть все пишут о тебе. Может быть, нам больше никогда не удастся увидеть последнюю армянскую женщину Тигранакерта… Улетели даже аисты*… даже гнезда аистов опустели… Даже деревья изменили свою суть… Поскольку трудно вырывать с корнями инжировые деревья, они покрыли своими «бессовестно» зеленеющими ветвями сады церквей… Одних ушей мало, чтобы слушать растворенную в шуме ветерка печаль… Те, кто знает здесь о тутовых деревьях, слышали рассказы о них словно сказку от своих дедов или отцов… Вот осколки культурного и религиозного многообразия тех времен, последнее дыхание которого они еще хранят в себе… Слова множества ярких языков можно услышать во дворах, гуляя по этим камням, можно встретить матерей, отцов, бабушек и дедушек, прежде христиан, но ныне обращенных в ислам. Может быть, среди множества смотрящих на нас глаз людей, идущих по этой улице, на которой жил мастер Ках Ахмед Ариф, или сидящих на пороге рядом с курдянками женщин, есть глаза армянина, ассирийца или халдея. Они живут здесь подобно тигранакертцу Мелике Араму, армянину из Элязыга, волею судьбы оказавшемуся здесь… Они знают армянский, курдский и турецкий языки…

«Благая весть»

Евангелие – это то, чем живет тетя Пайцар… Являясь армянкой, христианкой, она остается свидетелем армянского Тигранакерта. От других армян города ее отличает то, что она может ходить в церковь и участвовать в литургии… Она все еще помнит настоящее имя своего мужа, хотя и мусульманина ныне, но армянина по происхождению Сыткы, то есть Сариса. Сколько еще некрещеных женщин с армянскими корнями обнаружится благодаря усилиям главы муниципалитета Сур Абдуллаха Демирбаша… Немало здесь и таких армян, которые не знают даже о существовании церкви.

Произнесенные во время беседы на улице слова о том, что тетя Пайцар «не последняя армянка» взлетают в воздух, обнажая истинную картину:

– У нас были соседи христиане. Тридцать лет назад они жили в церкви, а потом уехали, пропали… Мы так и не спросили у них, армяне они или ассирийцы. Причиной тому была молодость или затаившийся страх… Здесь живут обращенные в ислам армяне… Когда закрываются городские ворота, они исчезают в звуках своих молитв…

Неужели тетя Пайцар со своим мужем Сыткы Экеном (армянином по происхождению Сарисом) единственная живущая в городе армянка? Неужели тетя Пайцар, которая участвует в церковных литургиях вместе с ассирийцами, общается с курдскими женщинами и говорит на курдском языке, как на своем родном, последняя армянка или последняя из тех, кто может сказать, что они армяне?

* «Даже аисты уже не возвращаются в свои гнезда» (цитата из текста в группе «Диарбекир»).