21 сентября 2011 г. Армения торжественно отмечала двадцатилетие своей независимости. В числе масштабных праздничных мероприятий, прошедших в столице, выделялся военный парад, прошедший на площади Республики в Ереване. Предыдущий военный парад был проведен в Ереване ровно пять лет назад в 2006 г., и нынешний отличался большими масштабами, количеством и номенклатурой продемонстрированной военной техники.

Военный парад в Ереване отчасти явился своеобразным ответом Азербайджану на его постоянные угрозы возобновления боевых действий, проиллюстрированные последним парадом азербайджанской армии. Прошедший 26 июня 2011 г. парад был третьим в истории постсоветского Азербайджана: первый был еще в самом начале 1990-х гг., после чего долгие годы потерпевший поражение в карабахской войне Азербайджан не проводил столь масштабных военных демонстраций. Лишь спустя полтора десятилетия, в июне 2008 г. в Азербайджане состоялся второй парад с целью демонстрации потенциала азербайджанской армии, за счет притока нефтедолларов значительно усилившей свой арсенал. Парад 2008 г. (прошедший всего за полтора месяца до «Пятидневной войны») должен был продемонстрировать решимость Баку военным путем возвратить Карабах. Однако итоги российско-грузинской войны, не на шутку напугавшие азербайджанское военно-политическое руководство, последующая армяно-турецкая «футбольная дипломатия», а также мировой финансово-экономический кризис, сопровождавшийся трехкратным падением цен на нефть, как минимум на два года девальвировали военные угрозы азербайджанского руководства. Придя в себя после итогов «Пятидневной войны» и вздохнув с облегчением после заморозки армяно-турецкого процесса, Азербайджан со второй половины 2010 – начала 2011 гг. вновь вернулся к своей политике военных угроз. Тем более, что восстановление цен на нефть дало возможность Азербайджану возобновить масштабные закупки вооружения и военной техники (ВВТ). 26 июня в Баку был проведен третий парад азербайджанских войск, где были продемонстрированы закупленные в Украине, Беларуси и России танки, БМП и БТР, артиллерийские самоходные и буксируемые орудия (в том числе тяжелые 203-мм САУ «Пион»), легкие ББМ турецкого производства, 300-мм РСЗО «Смерч» и израильские системы LYNX, тактический ракетный комплекс «Точка-У», БПЛО израильского производства и т.д. Впервые в параде приняли участие ЗРК С-300ПМУ-2 «Фаворит», совсем недавно закупленный в России. Была продемонстрирована боевая авиация, в том числе закупленные и предварительно модернизованные на украинских предприятиях истребители Миг-29 и штурмовики Су-25.

Очевидно, что азербайджанский парад должен был продемонстрировать как армянским сторонам, так и международному сообществу, что после недолгого перерыва Баку вновь вернулся к своим военным угрозам, активно используемым примерно с 2004 гг., когда Азербайджан стал получать первые прибыли от реализации международных нефтяных проектов на Каспии. Вполне естественно, что азербайджанские военные демонстрации должны были вызвать ответную реакцию. В августе 22011 г. первый заместитель министра обороны Армении Давид Тоноян заявил, что на двадцатилетие независимости в Армении также будет проведен парад, который по уровню продемонстрированной ВВТ ничем не будет уступать азербайджанскому.

В целом, армянский замминистра обороны сдержал свое обещание. В ходе сентябрьского парада, кроме традиционного «постсоветского набора» ВВТ (танки Т-72, БМП-2, БТР-80, 122-мм и 152-мм САУ, ударные вертолеты Ми-24 и штурмовики Су-25), а также ранее продемонстрированных крупнокалиберных китайских РСЗО WM-80 «Тайфун», армянская армия продемонстрировала целый ряд новых образцов вооружения. В частности, впервые были публично продемонстрированы оперативно-тактические ракетные комплексы 9К72 «Эльбрус» («Скад-Б» по натовской классификации) с дальностью стрельбы до 300 км и тактические ракетные комплексы 9К79 «Точка-У» (с дальностью стрельбы до 110 км), а также ЗРК С-300 ПС/ПМ. Кроме того, также впервые были показаны беспилотные летательные аппараты (БПЛА) армянского производства «Крунк» («Журавль»), разработанные и произведенные на предприятиях местного ВПК.

При этом не военно-политическое руководство Армении воздержалось от показа недавно поступивших на вооружение 300-мм РСЗО «Смерч», что укладывается в традиционную для армянской армии концепцию «стратегической неопределенности», когда наиболее современные и мощные системы ВВТ публично не демонстрируются, затрудняя контрдействия вероятного противника. Например, лишь спустя два десятилетия в ходе нынешнего парада впервые были продемонстрированы находящиеся на вооружении с начала 1990-х гг. ОТР «Скад-Б», а ЗРК С-300 были публично показаны почти через десятилетие после их поступление в войска ПВО Армении и Нагорного Карабаха.

Демонстрация новых видов ВВТ на парадах с целью оказания политического давления на соперников и укрепления уважения со стороны союзников является традиционным приемом военной политики. Иногда это играет свою роль, сдерживая агрессивные замыслы вероятного противника, а иногда – наоборот, вызывает неоправданные ожидания и самоуверенность у самих организаторов, за которые потом приходится дорого расплачиваться. К примеру, хрущевские военные парады конца 1950-х гг., с подчеркнутой демонстрацией новых образцов советской военной техники, в том числе тяжелых стратегических бомбардировщиков, как считают многие историки Холодной войны, являлись весьма эффективным ресурсом по созданию у западных военно-политических кругов иллюзии стратегического паритета в условиях его фактического отсутствия, охладив пыл ядерной эскалации. И наоборот, проводимые в 2004 - 2008 гг. с артистическим размахом военные парады грузинской армии создали опасную иллюзию самоуверенности у элиты и общественности Грузии, что явилось одной из немаловажных причин очень быстрого и неожиданного коллапса грузинской армии во время «Пятидневной войны».

Однако особенностью армянского парада стала не только очевидная «демонстрация мускулов», адресованная официальному Баку. Номенклатура и типы вооружений, многие из которых впервые были публично продемонстрированы армянской армией, знаменовали собой глубоко идущие военно-стратегические последствия и богатый материал для размышления экспертов, занимающихся вопросами региональной безопасности.

Долгое время основным аргументом Азербайджана в его угрозах возобновить военные действия явилось наличие у него на вооружении закупленных в Украине РСЗО «Смерч», а также тактических ракетных комплексов «Точка-У». Наличие данных систем, как надеялись в Баку, позволяли бы вести «дистанционные» боевые действия, не штурмуя эшелонированную линию фортификаций карабахских войск и не неся при этом тяжелые потери. Теперь же, с появлением на вооружении армянских войск РСЗО «Смерч» и ТРК «Точка-У», а также усовершенствованием уже давно имеющихся в арсенале ОТР 9К72 (в ходе парада 21 сентября было объявлено, что армянские «Скады» были модернизированы в последние годы на предприятиях местного ВПК с целью преодоления современных систем ПВО) и РСЗО «Тайфун» (с помощью китайских производителей повышена точность и увеличена дальность стрельбы до 120 км), а также перспективами приобретения Арменией новых ракетных систем дальнего радиуса действия, у Азербайджана, естественно, уже не будет подобной «роскоши».

Поэтому теперь азербайджанское военно-политическое руководство встает перед серьезным выбором, ибо смещение если не количественного, то качественного военно-технического баланса в пользу армянских сторон по ракетным системам ведения так называемой «дистанционной войны» значительно дезавуирует серьезность военных угроз Баку.

Например, если в новых условиях Азербайджан начнет полномасштабные боевые действия, то это приведет к активному использованию всеми конфликтующими сторонами тяжелой артиллерии, РСЗО, тактических и оперативно-тактических ракет. Естественно, это однозначно приведет к огромным людским и материальным потерям, уничтожит всю энергетическую и коммуникационную инфраструктуру Азербайджана, без каких либо гарантий на быструю победу или блицкриг, имея в виду сравнительный паритет по системам дальнего действия. Это особенно важно с учетом того фактора, что боевые действия будут исчислять днями и даже не неделями: мировое сообщество большего просто не допустит.

Другой опцией для Азербайджана может стать отказ от использования крупнокалиберных РСЗО и тактических ракет в надежде, что и армянские стороны аналогично откажутся от того же в случае возобновления боевых действий, что представляется более чем маловероятным. Даже если гипотетически допустить данную возможность, то тогда Азербайджан будет вынужден ограничиться лишь требующими тяжелых потерь лобовыми прорывами карабахских фортификационных линий, укрепляемую уже второе десятилетие с использованием господствующих высот, находящихся преимущественно под контролем карабахских войск. Но в таком случае сами эшелонированные фортификационные линии, лобовой прорыв которых в стиле в стиле «Сталинградской битвы» возможен лишь ценой очень тяжелых потерь для азербайджанской армии (исчисляемых даже не тысячами, а десятками тысяч жизней солдат), уже выступают не менее действенными и эффективными факторами сдерживания Азербайджана. Вряд ли эта та цена, которую руководство Азербайджана захочет платить, ибо даже прорыв линии укреплений не дает гарантии захвата всего Карабаха. Надо учитывать также такое немаловажное обстоятельство, что в качестве ограничителя возобновления боевых действий конвенциональное сдерживание включает в себя не только фактор нанесения неприемлемого ущерба вероятному противнику. Важную роль играет и то, что в военно-стратегической науке принято называть «сдерживанием путем лишения», т.е. сдерживания противника путем осознания вероятным инициатором начала боевых действий невозможности достижения скорой и убедительной победы.

Очевидно, что Азербайджану с военной точки зрения очень трудно сделать выбор между этими двумя альтернативами. В любой случае, цена войны будет слишком высокой, а ее перспективы – более чем неопределенными. Как представляется, у азербайджанского военно-политического руководства теперь остается лишь одна возможность, которую оно пытается благоразумно использовать – продолжать региональную гонку вооружений, надеясь экономически и политически истощить Армению и Нагорный Карабах.

Однако при этом забывается одна очень существенная деталь. В отличие от Азербайджана, Армения имеет возможность поддерживать паритетную асимметричную гонку вооружений за счет безвозмездных и льготных поставок оружия своим военно-политическим союзником – Россией, а также в силу преференций своего членства в ОДКБ. То, что Азербайджан покупает, Армения зачастую получает почти бесплатно, тем самым лишь увеличивая свой военно-технический потенциал сдерживания. Кстати, тут следует отметить еще одну интересную особенность военного парада в честь двадцатилетия независимости Армении – в нем впервые приняли участие и военнослужащие 102-й российской военной базы, дислоцированной в армянском городе Гюмри на границе с Турцией. В свете пролонгации в прошлом году сроков дислокации российской военной базы и расширения сферы ее ответственности на всю территорию Армении участие российских военнослужащих в ереванском параде имело под собой весьма конкретную политическую составляющую и мессидж соседям по региону.

В таких условиях, можно ли ожидать нового витка гонки вооружений? Более чем вероятно – вряд ли Ильхаму Алиеву будет приятно осознание того, что по результатам инициированной им же десятилетней региональной гонки вооружения богатый нефтедолларами Азербайджан так и не достиг своих целей. Увеличит ли новый виток гонки вооружений вероятность возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе? Абсолютно не факт, ведь увеличение количества вооружений у конфликтующих сторон в условиях установившегося стратегического паритета одновременно и повышает «цену войны» для ее инициатора.

Как результат, региональная гонка вооружений вновь возвращается в разряд опций политического, а не военного характера, равно как угрозы возобновления боевых действий становятся инструментом политического давления, а не реальной предпосылкой возобновления новой войны. Если еще и учесть, что Армия обороны Нагорного Карабаха также планирует проведение собственного парада уже в мае 2012 г. (в честь двадцатилетия освобождения города Шуши и формирования АО НКР), то картина получается более чем полная. На Южном Кавказе наступает период «дипломатии военных парадов» - т.е. публичной «демонстрации мускулов» конфликтующих сторон в условиях безальтернативного статус-кво и установившегося паритетного силового баланса, обеспечивающих хрупкий мир и региональную стабильность как минимум в среднесрочной перспективе.

Сергей Минасян - кандидат исторических наук, руководитель департамента политических исследований Института Кавказа, Ереван

 Центр политических технологий