NEWS.am приводит статью научного сотрудника Ближневосточного института в Вашингтоне Алекса Ватанки и директора турецкой исследовательской программы в Вашингтонском институте ближневосточной политики Сонера Чагаптая, опубликованную на сайте Ближневосточного института, с некоторыми сокращениями:

Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетит Эр-Рияд в пятницу. Сирийский кризис будет доминировать в повестке дня в Эр-Рияде, а Иран будет внимательно следить за каждым заявлением Эрдогана и его саудовских собеседников. Добро пожаловать на новый Ближний Восток, который все больше выглядит слишком маленьким, чтобы вместить и Турцию, и Иран.

Вот почему отношения Иран – Турция остаются в отчаянном положении даже после того, как Тегеран неохотно согласился провести в Стамбуле очередной раунд переговоров между Ираном и «5 + 1». Основной спор касается будущего асадовского режима в Дамаске. Иран считает уход аль-Асада важной геополитической потерей, в то время как Анкара занята строением оппозиции в Дамаске.

С точки зрения Ирана его несогласие с Турцией в вопросе Сирии является непреодолимым препятствием. Однако спор в Тегеране пошел дальше и теперь касается того, может ли Иран позволить себе, чтобы отношения с Анкарой деградировали дальше.

Несмотря на вопрос Сирии, Иран знает, что Турция все еще может быть полезной в контексте противостояния Ирана с Западом. Во-первых, в мире, где у Ирана мало друзей, турецкая готовность выступить в качестве посредника считается ценной опытными дипломатами в Тегеране.

Во-вторых, Турция до сих пор выполняла главным образом резолюции ООН о санкциях против Ирана. Хотя есть признаки того, что Анкара хочет присоединиться к поддерживаемым США санкциям, Тегеран все же сохраняет надежду. С точки зрения Анкары, турецкая позиция по вопросу о санкциях касается собственных интересов, учитывая экономические связи между двумя странами. С точки зрения Тегерана, это полезный инструмент, с помощью которого можно обходить западное давление.

Иранский спор о том, куда двигаться дальше в отношениях с Анкарой, имеет два принципиальных направления. Первую группу составляют в основном сторонники жесткой линии вокруг верховного лидера Али Хаменеи. Они считают соперничество с Турцией игрой с нулевой суммой и предупреждают о дальнейшем напряжении в отношениях с Анкарой.

Вторая группа состоит из иранских чиновников, которые избегают подхода игры с нулевой суммой и также не рекомендуют, чтобы региональные маневры Ирана основывались на религиозных расчетах. Они, как правило, подчеркивают полезность Турции в качестве посредника и экономического партнера и уверены, что со стороны Тегерана глупо ожидать подстраивания Турции под иранские интересы все время. Другими словами, Тегеран должен быть реалистичным в своих требованиях и, прежде всего, избегать отталкивания Турции.

Со своей стороны, экономический рост в Турции и ее выдвижение в качестве регионального гиганта при правлении Партии справедливости и развития сделали страну ближневосточной державой. Турки на начальном этапе не были заинтересованы в конкуренции с Ираном, и отношения между Анкарой и Тегераном казались довольно теплыми. Однако последние события – от сирийского восстания до религиозных волнений в Ираке – сделали Анкару главным игроком, бросающим вызов желанию Тегерана доминировать в регионе.

Соперничество в вопросе Сирии только добавилось к линии разлома в Ираке, где Турция и Иран поддерживают противоборствующие лагеря.

Сегодня Тегеран считает Турцию, вставшую на якорь в НАТО и ориентированную на Ближний Восток, бо́льшим вызовом для иранских интересов, чем прозападную Турцию десять лет назад. В то же время Анкара, видимо, все больше рассматривает «шиитскую ось», образованную Ираном и его союзниками, самим большим вызовом для нее на Ближнем Востоке.