Даже в культуре главной фигурой минувшей недели стал, на мой взгляд, Юрий Лужков. В эфире только о нем и говорили, причем и с точки зрения культурных свершений. Разумеется, солировали координаторы движения «Архнадзор», кто-то из главных даже предложил, воспользовавшись случаем, сразу же расправиться и со скульптурами Зураба Церетели. Вот это мне показалось забавным: люди, которые так трепетно относятся к истории, спешат. Хотя, казалось бы, тут-то и надо сказать, и себе, и другим: возьмем паузу, подождем, разберемся, что уже прижилось в столице, что город исторгает, с чем смириться никак не может. Скажем, в прошлом году, как и в этом, на Винзаводе проводят конкурс и выставку фотографий, принять участие может любой, так вот среди присланных, так или иначе касающихся Москвы, больше всего было – памятника Петра Церетели! Считаться ли с этим или опять пренебречь? Знакомая из «Архнадзора» сказала: это была шутка (по поводу того, чтобы всех церетелей снести). Мне кажется, что 22 августа 1991 года тот, кто предложил сбросить с постамента Дзержинского, тоже, наверное, не сразу поверил, что это удастся так буквально и скоро. А в результате Москва осталась без «площадьобразующего» памятника.

Утром во вторник, когда во всех эфирах только о Лужкове и говорили, я переключился на детское радио. Чтоб переждать информационный взрыв. И в эту самую секунду по радио зазвучала заставка с заливистым детским смехом и – «Музыкальный привет». Ведущая, пытаясь говорить «по-детски», радостно объявила, что очередной музыкальный привет передают Юрию Михайловичу Лужкову. И зазвучала песня про олимпийского Мишу: «До свиданья, Москва, до свиданья...» Мысленно я послал им несколько недобрых и, как утверждают филологи, не очень русских слов.

В этот день не хотелось вспоминать, как в январе руководство Москвы отказало Давиду Саркисяну в месте на армянском кладбище. Согласования и переговоры прошли на самых разных уровнях, и... нет, сказали в руководстве столицы, памятуя, как жестко Саркисян оценивал разрушение Военторга, гостиницы «Москва» и готовящееся уничтожение «Детского мира». Не простили даже после смерти. Это – тоже было.

Но было и другое. Готовность, с какой при Лужкове решались проблемы в столичных театрах. Москва, как могла, старалась оградить свои театры от уже принятых на федеральном уровне преобразований – переходах в автономные учреждения, с конкурсами по 94-му ФЗ и т.д. Премьеры выходили, как и до кризиса, едва лишь сбавив обороты... Письмо наверх – о том, что какому-то театру, не городскому, а частному, небольшому, грозит выселение из занимаемого подвала, – почти мгновенно решало проблемы, в пользу театра. Могу это утверждать, поскольку сам, так вышло, был причастен к двум таким историям – с театром ЭКС Юрия Берладина, выдающимся мастером театра огня, и с Театром.doc.

Я вот думаю еще, как сложится дальше судьба «Архнадзора», которому при Лужкове так свободно предоставляли слово, если, скажем, мэром станет N.? Которого называют сегодня среди трех-четырех наиболее вероятных кандидатов. Будут ли к ним так же лояльны? Будут ли так же активны они? Ведь даже в Москве при Лужкове не все, что разрушалось и перестраивалось, делалось по решению столичных властей. Посмотрим.

В среду я побывал в Центре оперного пения Галины Вишневской на последнем мастер-классе Фестиваля имени Ростроповича. Говорят, это единственный в мире такой фестиваль – мастер-классов.

В среду вел мастер-класс баритон из Штатов Шерил Милнс. Слушая солистов Центра оперного пения, он «правил» и вообще обращал внимание больше на артистизм, чем на какие-то сугубо вокальные детали исполнения. Словно хотел сказать, что сегодня важнее всего упаковка, в опере – так же как и в любых других рыночных отношениях. Его мастер-класс сам по себе был построен как шоу, как цепочка эстрадных миниатюр. А с другой стороны, если к качественному исполнению каватино Фауста из оперы Гуно публика получит еще и подтянутого, молодцеватого солиста, кто же скажет – не надо? Кто же скажет – нет, пусть лучше певец будет старым и засыпающим на третьем-четвертом такте? Никто так не скажет, конечно.