Невзирая на воздействие мирового финансового кризиса и жесткие санкции, Иран выдерживает высокие темпы роста промышленного производства. Всего за год, с 2008-го по 2009-й,  страна поднялась по данному показателю с 57-го на 22-ое место среди 168 государств (темпы роста иранской промышленности в эти годы - соответственно 4,5% и 4%).

Однако диалог России и Ирана в энергетической и, прежде всего, нефтегазовой сфере развивается трудно - все совместные проекты либо прекращены, либо завершаются, а судьба новых сделок неясна.

Отношения Москвы и Тегерана сегодня можно охарактеризовать как «политику контрастов» и главным образом потому, что не утихают страсти вокруг  иранской ядерной программы.

В начале лета Совет Безопасности ООН ввел экономические санкции в отношении Ирана. Затем последовали односторонние санкции со стороны США и ЕС, может присоединиться к ним и Япония.

В частности, Вашингтон последовательно перекрывает доступ на американский рынок тем иностранным компаниям, которые будут поставлять Тегерану бензин или содействовать развитию нефтепереработки в Иране. ЕС бьёт по энергетическому сектору, банкам, грузоперевозкам. Кроме того, иностранным инвесторам, которые решатся вкладывать средства в эти отрасли в Иране, грозят штрафы.

Москва считает практику применения Вашингтоном и Брюсселем односторонних санкций против Ирана неприемлемой и категорически отвергает любые попытки распространять внутреннее законодательство ЕС и США на третьи страны во вред компаниям и физическим лицам государств, добросовестно выполняющих соответствующие требования резолюций Совбеза. Тем не менее  экономические ограничения в отношении Ирана по линии ООН Россия все же поддержала.

Правда, ещё до наложения санкций по линии ООН (которые, надо сказать, не затрагивают нефтегазовую отрасль) крупные мировые и российские нефтегазовые компании, исключая «Газпром», прекратили под давлением США сотрудничество с Ираном. Показателен здесь пример с компанией «Лукойл Оверсиз», которая до недавнего времени совместно с норвежской  «StatoilHydro» вела геологоразведочные работы на иранском месторождении Анаран, но вышла из совместного энергетического проекта после принятия Вашингтоном антииранских санкций. Вдобавок российская компания перестала экспортировать в Иран нефтепродукты.

В то же время после резкого сокращения военно-технического сотрудничества с Ираном в связи с решением Москвы прекратить поставки Тегерану зенитно-ракетных комплексов С-300 образовавшуюся брешь в двусторонних обменах вполне могло бы устранить более тесное сотрудничество двух стран на энергетическом направлении.

Соответствующая почва для этого есть: несмотря на большие объёмы нефтедобычи, Исламская республика сильно зависит от зарубежных поставок нефтепродуктов из-за нехватки в стране нефтеперерабатывающих мощностей.

Похоже, понимают это и в Иране, так как, несмотря на прецедент с «Лукойлом Оверсиз», Москва и Тегеран все же обсуждают осуществление совместных проектов в нефтегазовой сфере. В частности, имеется в виду сотрудничество в осуществлении операций swap с газом, поставляемым с территории Туркменистана в обмен на эквивалентное количество углеводородов, передаваемое «Газпрому» для реализации на юге Ирана.

Помимо этого, Иран всерьез заинтересован привлечением российской стороны к строительству мощностей по производству сжиженного природного газа (СПГ), нефтеперерабатывающего завода в провинции Гулистан на севере страны, нефтепровода из каспийского порта Нека в порт Джаск в Оманском заливе. Готовы иранские власти рассматривать предложения российских компаний и по освоению новых нефтяных и газовых месторождений в Иране на бестендерной основе.

В настоящий момент «Газпром нефть» продолжает вести переговоры с правительством Ирана о деятельности на нефтяных  месторождениях Азар и Шангуле, договор о разработке которых российская компания заключила в 2009 году. «Газпром нефть» продолжает быть заинтересованной в иранском рынке: ещё в 2008 г. компания хотела получить в разработку месторождение Северный Азадеган, но не получилось - проект достался китайцам.

Совместные проекты в сфере нефтегазохимии, в частности на месторождении Южный Парс, планирует осуществить «Сибур Холдинг».

Наиболее крупным российско-иранским проектом можно считать участие «Газпрома» в разработке месторождения Южный Парс, содержащего около 8% мировых и половину всех иранских запасов газа, что составляет порядка 14 трлн. куб. м.

В западных СМИ можно встретить сообщения о том, что в скором времени российские «Газпром нефть», «Роснефть» и «Татнефть» начнут поставлять в Иран бензин. Несколько раз о возможности поставки нефтепродуктов в Иран заявлял и министр энергетики России Сергей Шматко. Стороны подписали даже совместное заявление о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, в котором предполагается, в частности, рассмотреть возможность учреждения совместного банка по финансированию нефтегазовых и нефтехимических проектов и создания совместного предприятия.

Не исключает возможности возобновления сотрудничества с Ираном и «Лукойл».

В какой мере, однако, все эти планы и ожидания осуществятся, сказать сложно. Помимо трудностей политического характера есть осложнения коммерческого плана. Например, при поставках бензина из России в Иран, если таковые начнутся, выгодность проекта для обеих сторон будет снижаться тем, что транспортировка углеводородов идёт через Каспийское море и по железной дороге через Туркмению и Азербайджан, а это значит, что страны-транзитеры будут тоже стремиться «урвать свой кусок».

В целом же иранское направление российской внешнеэкономической политики испытывает двойственное воздействие. С одной стороны, Москва стремится укрепить безусловно перспективное экономическое сотрудничество с такой крупной нефтегазовой державой, как Иран,  с другой –  не противостоит антииранской политике санкций, навязываемой Вашингтоном.

"Фонд стратегической культуры"