Грузия вошла в новый политический этап, когда, после длительного демонстрационного режима внешнеполитических отношений, «грузинский эксперимент» трансформировался в «грузинский вопрос». Аналогично другим «историческим вопросам», «грузинский вопрос» имеет международное значение и призван стать одновременно и фактором, и поводом для более-менее регулярного вмешательства заинтересованных государств в дела кавказского региона. Пока нет достаточных признаков, позволяющих понять, насколько грузинская элита различной политической ориентации восприняла эту перспективу и насколько понимает ее преимущества, а также угрозы и риски.
 
Снижение заинтересованности США в Южном Кавказе вызвано не только общими внешнеполитическими приоритетами и паузой в некоторых направлениях международных отношений. Южный Кавказ «объективно» частично утратил свои геополитические и геоэкономические функции, а именно, топливно-транспортные и военно-транзитные задачи. Нынешнее положение Грузии, то есть, положение утраченных территорий, утвердившееся полицейское частично демократическое государство, непретенциозная экономическая модель, относительно ровные, как рассматривают это на Западе, отношения с соседями, помимо России, наличие либеральной, прозападной элиты, готовой к тесному сотрудничеству с любыми центрами силы Западного сообщества - стали идеальными для использования «грузинского вопроса» для государств Запада – США и ведущих европейских стран, государств Южного Кавказа, а также Турции и Ирана. 
 
Можно допустить, что правящая команда президента Михаила Саакашвили, а также другие политические группировки понимают, что это не самая худшая модель длительного существования для Грузии, и, по возможности, пытаются приспособиться к данному положению. Но какая бы правящая команда не находилась у власти в стране, она попытается улучшить положение в сфере безопасности, обороны и экономического существования. Многие надежды на формирование устойчивой конфигурации Южно-кавказского коридора, где бы Грузия играла ключевую роль, так и не осуществились в полной мере, хотя многое было достигнуто и реализовано, прежде всего, в создании топливного транзита. Но данная перспектива, с которой связывались не только экономические преимущества, но и безопасность страны, во многом оказалась ограниченной, прежде всего, вследствие продолжения и образования хроники конфронтационных отношений с Россией, а также в связи с изменениями внешнеполитических ориентаций и задач Турции. По существу, после радикального ухудшения турецко-американских отношений, данный «коридор» действительно стал коридором, оказавшимся между двумя державами. Грузия не может иметь благоприятных ожиданий по поводу вступления в НАТО и, тем более, в Европейский Союз. 

Геополитическая ситуация Грузии заметно изменилась, и явно в худшую сторону, что вынуждает ее максимально пользоваться теми ограниченными внешнеполитическими возможностями, которые, по мнению грузинского руководства, все еще остаются на Южном Кавказе. Ранее Грузия пыталась воспользоваться проектом ГУАМ, но после провала этого проекта в последнее время заявила о мини-варианте ГУАМ, то есть образовании некой конфедерации с Азербайджаном.
 
В комментариях различных грузинских, азербайджанских и турецких авторов даются весьма сомнительные оценки перспективам создания грузино-азербайджанской конфедерации, что, как правило, объясняется несовместимостью и плохой сочетаемостью интересов Азербайджана и Грузии, опасениями обеих сторон в части проблематичности внешнеполитического положения, неудобными обстоятельствами для внешних сторон по поводу создания сложной «связки», а также демографической опасностью для Грузии, которую представляет собой Азербайджан. Вместе с тем, имеется немало факторов и обстоятельств, обуславливающих сближение двух стран, создание некого альянса и, может быть, и конфедерации, пусть даже в незавершенной, в слабо консолидированной форме. 
 
Положение Грузии и Азербайджана во многом схоже в политическом и геоэкономическом смысле, и идея конфедерации возникла не случайно, хотя очевидно то, что политические классы и общества обеих стран далеки от понимания и целей данной затеи. Конечно, не случайно и то, что идея конфедерации выдвинута именно Грузией, которая находится в более уязвимом положении. Несомненно то, что в обеих странах идея дуалистической конфедерации будет рассмотрена очень подробно, и оба президента не смогут с полной уверенностью вывести данный проект на финишную прямую, без учета многих внешнеполитических условий. 

Конечно же, такие государства, как США, Турция и Россия, а также европейские структуры выразят свое мнение по этому поводу, и очень скоро выяснятся те проблемы, которыми чревата эта идея. Сейчас можно с полной уверенностью утверждать, что США и Россия совершенно не заинтересованы в развитии этого сценария, так как это, безусловно, приведет к усилению напряженности в регионе, совершенно не сулит ничего хорошего в сфере безопасности и стабильности. США вполне удовлетворены той ситуацией, которая на данном этапе сложилась на Южном Кавказе, и не хотели бы подавать повода России для применения радикальных приемов давления на страны региона. Хотя и, в определенном представлении, усиление напряженности, если оно приведет к ухудшению российско-азербайджанских отношений, может стать весьма приемлемым для США. Россия воспримет этот проект как совершенно враждебный, могущий привести к усилению роли Азербайджана в регионе, который получит дополнительные аргументы для давления на Россию. Турция явно не готова к восприятию такой перспективы, которая может сделать ее политику в регионе заложником азербайджанских капризов и провокаций. Турция не имеет никаких гарантий того, что в результате создания данной конфедерации ее позиции на Южном Кавказе усилятся, хотя, следуя логике, именно так и должно произойти. 
 
Дело в том, что в данной ситуации весьма трудно рассчитать будущий расклад сил, во всяком случае, Турция этим самым войдет в режим сильного противодействия с Россией. Может произойти довольно парадоксальное положение, когда созданная конфедерация станет тупиком или «замком» в интеграции Турции в регион Южного Кавказа. Скорее всего, Турция заинтересована в сближении Грузии и Азербайджана, в развитии их отношений, но не хотела бы создания ситуации, когда обе страны будут нести непосредственную взаимную ответственность по поводу обороны и безопасности. Нынешние договора, имеющиеся между Турцией и Грузией, Турцией и Азербайджаном и Грузией и Азербайджаном, вполне соответствуют необходимому уровню безопасного сотрудничества. Безопасного и предсказуемого уровня безопасности, прежде всего, исходя из интересов Турции. Можно предположить, что руководители Грузии и Азербайджана могут достичь такого рода соглашения, которое позволит дистанцироваться в решении вопросов обороны и безопасности, хотя, что тогда останется от идеи данной конфедерации. Фактом остается то, что Грузия и Азербайджан заинтересованы в развертывании данного проекта, и ничто не может остановить их в рассмотрении его в качестве предмета конкретных политических шагов. 
 
Создание конфедерации двух кавказских государств вызвано вовсе не стремлением сделать их отношения более тесными в сфере экономики, а желанием решить ряд вопросов, играющих ключевую роль в жизни этих стран. Азербайджан хотел бы заручиться поддержкой Грузии в период войны с Арменией, то есть блокировать Армению и вызвать ощутимый ущерб для экономики и жизнедеятельности. Грузия могла бы воспользоваться солидарными действиями с Азербайджаном в развертывании инициатив на международной арене по поводу отстаивания принципа «территориальной целостности». Грузия понимает, что если сейчас не решит проблему армянского населения Джавахка, то в дальнейшем ей придется считаться с социально-культурными и конфессиональными правами этого населения. Остается проблемой то, насколько Азербайджан допускает резкую конфронтацию в отношениях с Россией и зачем ему это нужно, каких результатов он ожидает от этого. Но в части политического шантажа и генерации новых аргументов участие Азербайджана в конфедерации вполне оправдано и возможно. Нужно сказать, что любые попытки Грузии блокировать Армению в части коммуникаций будут восприняты как объявление войны, и армянской армии придется взять под контроль грузинские коммуникации, от которых зависит жизнедеятельность Армении.
 
Таким образом, еще не став даже приближенно элементом реальности, идея конфедерации стала предметом определенной дискуссии, по крайней мере, регионального значения, стала фактором усиления напряженности, и, несомненно, привлекает внимание политических проектантов в различных странах. Не исключено, что, с развертыванием данной дискуссии, возникнет сложная региональная игровая ситуация, в которой будут и успешные стороны, но будут и проигравшие. Это стало еще одним примером, каким образом решительная инициатива и соответствующая идея может стать локомотивом нового политического процесса. 

Данная инициатива направлена против двух государств – России и Армении, а также является, в некотором смысле, вызовом Западному сообществу и Турции, которые, по мнению лидеров Грузии и Азербайджана, игнорировали их интересы в ходе кризисных ситуаций и переговоров по различным вопросам. Армению ожидает война на два фронта, в положении, практически, полной изоляции, и Армении ничего не остается, как одержать победу в этой войне и вести ее в тотальном режиме. В результате данной войны перед Арменией не могут стоять некие ограниченные задачи, которые стояли во время первой карабахской войны. Несмотря на явное превосходство сил, война должна привести к развалу Грузии и Азербайджана как государств, и к переделу границ. Грузия и Азербайджан не способны к организации более-менее боеспособных армий, а только к образованию формирований охранного свойства. В военном отношении обе страны обречены и не имеют никаких перспектив в части даже тактических успехов. Армения должна понимать, что придется мобилизовать все ресурсы и установить границы, соединяющие Черное и Каспийское моря одним единым «коридором». 
 
Совершенно независимо от существования договора о взаимопомощи между Россией и Арменией, а также существования такого иллюзорного блока, как ОДКБ, Россия, несомненно, примет участие в этой войне, и проблемой Армении будет то, чтобы не позволить России ограничиться локальными, незначительными тактическими операциями, и принять участие в полномасштабной войне. Россия не должна испытывать иллюзий насчет того, что она сможет остаться в роли ограниченного участника операций отвлекающего значения или применить против Грузии и Азербайджана только боевую авиацию или флотилии на Черном море и Каспии. Важную роль в этой возможной войне сыграет Иран, который вряд ли примет непосредственное участие в войне, но Иран сделает все возможное для поддержки Армении, в том числе в части стратегических материалов и боеприпасов. Обо всем этом нужно договариваться уже сейчас, чем скорее, тем лучше. 
 
Для Армении, в определенном смысле, эта война должна стать «находкой» в плане геополитического переустройства Южного Кавказа, чтобы стать ключевым государством региона, с помощью которого Россия и Иран могли бы решить все свои проблемы в 21 века в данном стратегическом направлении. Поэтому воспринимать эти события как некие эпизодические, с точки зрения исторической перспективы, будет просто преступным. Данная война перемешает карты не только Турции и кавказских соседей Армении, но и России и Ирану, которые надеются сделать свою игру на изоляции и блокировании Армении, то есть, том положении, в котором находится Армения в настоящее время. Нельзя позволить России успешно сыграть новую игру в целях абсорбции Азербайджана. 
 
Турция предпримет попытки воздействовать на Армению, возможно, начать военные действия, что приведет к большой региональной войне. На начальном этапе Турция попытается воздействовать на Армению не масштабными действиями, стараясь не вовлекать в военное противоборство Россию. Но развертывание событий приведет либо к столкновению России и Турции, либо к взаимной договоренности приостановить военные действия. 

Если кто-то не представляет себе, каким образом будут реагировать на эти события США, то напрасно это кажется сложным для понимания. В каком режиме война ни велась бы и какие результаты ни были бы достигнуты, США постараются ввести войска в регион, так как радикальные изменения ситуации в регионе без участия американцев приведут к полному исключению их из числа основных акторов в региональной и межрегиональной игре. НАТО также примет участие в данных событиях, но вряд ли европейцы пожелают оказаться в регионе Южного Кавказа быстро, а только после основной части «драки». Все это приведет Запад к весьма сложному выбору в этой игровой ситуации, и формально НАТО придется позаботиться о безопасности своего члена – Турции. Но как отреагируют НАТО и США, если Турция выберет одностороннюю позицию и вступится в защиту Азербайджана и, возможно, Грузии? Хотя очень может быть иной сценарий. Турция и Россия окажутся в весьма сложном положении, и, возможно, Западное сообщество будет заинтересовано в их столкновении. 
 
Нужно понять, что нынешнее положение «ни мира, ни войны» крайне неблагоприятно для Армении, которая вынуждена находиться в положении осаждаемого государства, которое вечно защищается и оправдывается, не имея надежды на справедливые и действенные оценки действий Азербайджана со стороны международного сообщества. Идея конфедерации - это вызов, который не получит должной международной оценки, и поэтому этот вызов должен получить ответ. 

Игорь Мурадян

(Публикуется с небольшими сокращениями)