- Г-н Демоян, вы стали директором института, в котором, насколько мне известно, достаточно сложный моральный климат и масса чисто академических проблем. У вас есть план действий, хотя бы на ближайшее время?

- План действий у меня, разумеется, есть, иначе я бы не выдвинул свою кандидатуру на должность директора. Но я не беру на себя роль реформатора, хотя придется решать массу проблем, которые накапливались долгие годы. Потребуется реорганизация работы отделов, изменится экспозиция музея, придется решать многие хозяйственные вопросы. Ведь у нас 200 га лесопарковой территории, требующей охраны и благоустройства. Изменится и сама концепция организации работы, представления результатов. С учетом исключительной национальной важности этого учреждения, его влияния на внешнюю политику государства, связи с Диаспорой, я понимаю, что взял на себя большую ответственность. Чтобы выполнить те серьезные и сложные задачи, которые стоят перед Музеем-институтом Геноцида, мы должны стать очень авторитетным научным учреждением как внутри страны, так и в зарубежных научных и политических кругах.

- Видимо, потребуется новый подход к организации научной работы, ведь Музей-институт Геноцида, несмотря на его особую значимость, кажется, единственное академическое учреждение, где, кроме директора, нет ни одного сотрудника с ученой степенью.

- Отсутствие полноценных научных кадров - очень серьезная проблема. Более того, в этом академическом учреждении даже не было замдиректора по научной работе.

- А что, в институте вообще не занимались исследовательской работой?

- Так или иначе эта работа велась, были публикации, даже диссертации защищались. Но вскоре после защиты эти сотрудники уходили из института.

- Почему?

- Я не хочу обсуждать стиль работы прежней администрации.

- А все-таки, как вы собираетесь решать вопрос научных кадров?

- Это проблема для всей гуманитарной науки Армении. Многие стратегически важные направления страдают провинциализмом. Сегодня даже те, кто готовит в вузах специалистов в области гуманитарных наук, зачастую сами нуждаются в повышении профессионального и в целом интеллектуального уровня. Если преподаватель вуза не в курсе современных тенденций, не владеет новыми методами, не может пользоваться источниками на иностранных языках, трудно рассчитывать, что он может готовить кадры полноценных специалистов. Нужно менять саму концепцию гуманитарного образования, повысить культуру исследований, создавать серьезные научные школы по гуманитарным направлениям, в частности, по геноцидологии, использовать современные методологии, учиться использовать тот научный язык, который принят в мировом научном сообществе. Иначе мы не сможем решить проблему научных кадров в сфере гуманитарных наук.

Что касается конкретно нашего института, то я предполагаю вернуть ушедших квалифицированных сотрудников и создать все условия для продуктивной исследовательской работы на том уровне, который будет восприниматься международным научным сообществом. Необходимо разработать единую национальную концепцию в вопросе Геноцида и уже на этом основании вести исследовательскую работу и представлять ее результаты. Ведь сегодня нет единого подхода к этой проблеме. Каждый ведет исследования в меру своего понимания и что угодно публикует. Но чтобы такая концепция в конце концов появилась, нужна политическая воля.

- Поскольку признание Геноцида мировым сообществом осложняется воздействием политических факторов, трудно рассчитывать на полную объективность в восприятии фактов и результатов научных исследований. По-видимому, стоило бы максимально задействовать и авторитетных зарубежных ученых, но, к сожалению, существует достаточно сильное противостояние между отечественными и зарубежными арменоведами.

- Этот конфликт обусловлен проблемами профессионального уровня, а также амбициями обеих сторон. Все это нежелательно сказывается на восприятии проблемы Геноцида международным сообществом. Опять-таки - нужна единая национальная концепция в этом вопросе. Кроме того, необходимо обеспечить целевое финансирование геноцидологических исследований в том объеме, чтобы стало возможным вовлечение авторитетных зарубежных ученых в армянские исследовательские проекты.

- Какие изменения произойдут в экспозиции музея?

- Наш музей - самое посещаемое место в Армении. Для многих иностранных туристов это первое знакомство с проблемой Геноцида, поэтому экспозиция должна быть представлена четко, доступно и достоверно. Нынешняя экспозиция не отвечает этим требованиям. Философия представления материалов не менялась в течение 30 лет. В то же время сегодня в мире принята другая концепция экспозиции. Она использована в музеях Холокоста и жертв советских репрессий. Нам тоже предстоит изменить сам контекст представления материалов в соответствии со стоящими перед музеем пропагандистскими задачами. И что еще очень важно - из экспозиции должны быть изъяты недостоверные материалы. Такого рода факты, пусть даже единичные, могут использоваться турецкой стороной в своих политических целях.

- Вероятно, среди посетителей музея бывают и турки. Как они реагируют на представленные материалы?

- По-разному. Начиная со сдержанной агрессивности и кончая поиском виновников в лице великих держав, курдов. Бывают попытки объяснить случившееся экономическим причинами.

- Какова позиция научного сообщества Турции в отношении Геноцида?

- Если говорить об официальной науке, то это полное отрицание Геноцида. Турецкая ментальность и политическая культура во многом сродни тому, что мы имели в советские годы. Это сильнейшее идеологическое давление. Наука является проводником политических интересов. Но и в самой Турции, и в среде турецких ученых за рубежом есть люди, которые абсолютно адекватно представляют этот вопрос, публикуют объективные результаты исследований. Будучи героями, эти люди считаются предателями в своей стране и постоянно подвергаются угрозам со стороны турецких спецслужб.

- Даже в нашем обществе иногда высказывается мнение, что турки начала XXIв. и сегодня - это совершенно разные люди, и они не могут отвечать за преступления своих предков. . .

- Мы должны быть толерантны в восприятии турок, не считать их нацией преступников и убийц. Но нельзя забыть о невинных жертвах, а именно этого требует от нас официальная Турция. Факт Геноцида армян должен быть признан как Турцией, так и международным сообществом. Позитивные тенденции есть и в мире, и в самой Турции, где все-таки идет процесс демократизации общества. Но основа турецкой национальной идеологии, к сожалению, не меняется, и это создает серьезные проблемы для этой страны, которая вряд ли станет полноценным членом европейского сообщества. Для Европы проблема Геноцида армян не является приоритетной, гораздо более интересует кипрский вопрос. Но с учетом тенденций Европа неизбежно будет жестко ставить вопрос Геноцида армян.

- Турецкая сторона проявляет заинтересованность в проведении переговоров по проблеме Геноцида. С учетом академических проблем, которые переживает арменоведение, можно ли рассчитывать, что диалог даст позитивные результаты?

- Думаю, сегодня вряд ли можно рассчитывать, что переговоры окажутся конструктивными, т. к. к ним не готова ни одна из сторон. Как я уже говорил, в турецких академических кругах нет единой позиции в отношении Геноцида, что тоже затрудняет процесс переговоров. Боюсь, что и мы пока не готовы участвовать в диалоге на уровне, т. к. риторика, аргументация, форма подачи результатов исследований, используемые нашими арменоведами и, в частности, специалистами по Геноциду, не могут обеспечить решения этой проблемы. Мы должны принципиально повысить научный уровень, освоить современные методологии и подходы, снискать авторитет в зарубежных научных и политических кругах. Иначе нельзя рассчитывать на успех в условиях крайне тенденциозных подходов. А заинтересованность Турции в проведении переговоров отнюдь не означает стремления объективно разобраться в проблеме и восстановить историческую справедливость. Это всего лишь политический ход, направленный на создание Турции имиджа цивилизованного государства, достойного стать равноправным членом европейского сообщества. С учетом сильнейшего влияния политических факторов и отсутствия объективности мы можем рассчитывать на успех диалога только при условии бесспорного интеллектуального преимущества и чрезвычайно высокого академического уровня используемых результатов исследований,передает газета «Голос Армении».