Экономические интересы России все более входят в противоречие с ее политическими установками. Особенно это стало заметно в последний год, когда «газовые» скандалы со странами СНГ начали следовать один за другим. Иногда даже складывается ощущение, что Россия едва ли не сознательно рушит свой имидж надежного партнера на международной арене. Последним аккордом этой печальной симфонии стала ссора с нашим ближайшим «по духу» соседом - Белоруссией. Конфликт развивается по нарастающей, плавно перейдя из газовой сферы в нефтяную, а затем и торговую. Москва и Минск встали перед реальной угрозой распада Таможенного союза.

Совершенно очевидно, что подобное развитие событий может поставить крест на самой идее Союзного государства, и без того реализуемой с большим скрипом. А между тем эксперты неоднократно высказывали предположение, что союз России и Белоруссии имел целью создать новый президентский пост. И вот это кресло Владимир Путин мог бы занять без всякого нарушения Конституции. Однако теперь эта вполне реальная возможность тает на глазах благодаря усилиям наших же политиков. И в связи с этим возникает вопрос - а чего, собственно, они добиваются, в чьих интересах действуют?

Если предположить, что краеугольным камнем российской политики в СНГ являются коммерческие интересы «Газпрома», тогда все понятно. В конце концов, экономическая выгода прежде всего, а всякие там политические последствия существенной роли не играют. Но тогда как это согласуется с продвигаемыми российскими политиками интеграционистскими проектами, с часто раздающимися с высоких трибун призывами, чтобы Россия стала центром интеграционных процессов на постсоветском пространстве? Или в Москве полагают, что можно с одинаковым успехом решать две различных задачи - повышать доходы газового монополиста и продвигать вперед интеграционные проекты, центром которых должна оставаться Россия?

Можно сколько угодно апеллировать к рыночным принципам во взаимоотношениях с партерами по СНГ, приводить весьма убедительные аргументы экономического характера, только ведь все равно в сознании народов и элит тех стран, которые стали объектом газового давления со стороны Москвы, Россия становится неустойчивым партнером. К тому же с постоянно растущими аппетитами.

Вот уже и из союзного Минска начинают поступать сообщения о том, что количество сторонников единого с Россией государства заметно сократилось, причем не только в обществе, но и в местных верхах. Охлаждение белорусского общественного мнения к идее Союзного государства почувствовали и на Западе. Раньше там предпочитали не высказываться официально о планах политической интеграции России и Белоруссии. Теперь, как только ситуация стала меняться, США устами своего посла в Минске дали понять, что не признают итогов референдума о создании Союзного государства. Политика ведь искусство своевременного фиксирования балансов. Тарифная политика России привела к усилению центробежных тенденций не только на украинском и белорусском направлениях, пишет сайт Газета.ru.

Постепенно стала проявлять интерес к усилению контактов с НАТО Армения, другой военно-политический союзник Москвы, тоже, очевидно, уставший от зигзагов российской газовой дипломатии. Да и Азербайджан, от позиции которого во многом будут зависеть перспективы России сохранить за собой доминирующую роль в энерготранзите на постсоветском пространстве, в конце минувшего года явно обозначил стремление дистанцироваться от Москвы. Всегда осторожный в отношении интересов великих держав президент Ильхам Алиев даже позволил себе публично усомниться в целесообразности дальнейшего пребывания Азербайджана в СНГ. А ведь вначале тоже было намерение России повысить тарифы на газ. Словом, внедрять рыночные принципы во взаимоотношениях с партнерами по Содружеству в части тарифов на экспорт газа и нефти и одновременно усиливать стремление этих партнеров к усилению интеграции с Россией не получается. И дело тут не в злых кознях Запада и узкоэгоистических интересах элит постсоветских государств. Причина носит фундаментальный характер. В современном мире, который все более похож на систему с сетевыми принципами организации, чем на управляемую из одного или нескольких центров власти структуру, держава, желающая быть центром экономического и политического объединения, вынуждена за это платить.

Немцы, французы, голландцы, скандинавы платят восточноевропейцам за расширение Евросоюза. Французы платят своим бывшим колониям в Африке, чтобы те по-прежнему ориентировались на Париж. Американцы платят за дружбу многочисленным союзникам в различных частях света. Но, допустим, в случае с Россией эти мировые тенденции не действуют. Тогда Россия в глазах своих партнеров по СНГ должна стать центром притяжения по другим параметрам и критериям - качеству жизни большинства населения, уровнем развития демократических свобод, комфортностью условий для иммигрантов из ближнего зарубежья, невиданным подъемом науки, здравоохранения и технологий, чистотой окружающей среды.

Однако ни по одному из перечисленных показателей современная Россия не может выполнить роль центра притяжения для сопредельных государств. Центростремительные тенденции вокруг нашей страны возникают по другим поводам. Это либо дешевые («льготные») цены на нефть и газ заставляют страны ближнего зарубежья «прибиваться» поближе к России, либо некоторые авторитарные режимы, рассорившись со всем миром и не чувствуя уверенности в способности выжить в одиночку, ищут, на кого можно было бы опереться по старой дружбе. Эти факторы чрезвычайно неустойчивы. Как только появляется более интересное предложение по нефти и газу, вчерашние друзья без зазрения совести начинают смотреть на сторону, воротя голову от России.

Или когда авторитарные режимы, пережив критический период и вновь почувствовав уверенность в своих силах, начинают демонстрировать мировому сообществу свою самостоятельность и в порядке одного из первых шагов в данном направлении дистанцируются от не давшей им упасть России. Если мы по-прежнему рассчитываем на роль центра притяжения на постсоветском пространстве, пусть даже далеко не для всех его обитателей, при нынешнем порядке вещей, прежде всего в самой России, за это придется платить, в том числе и льготными тарифами на главные предметы нашего экспорта. Иное дело, если в Кремле возобладала линия на «экономизацию» внешней политики по отношению к ближнему зарубежью. Что ж, это вполне нормальный подход. Только тогда надо избавиться от иллюзий в отношении перспектив новой интеграции на постсоветском пространстве.

И сказать, что теперь для нас все едино - что ближнее зарубежье, что дальнее, что дружественные режимы, что не очень-то лояльные. Поскольку на постсоветском пространстве каждый теперь за себя. Такая вот жесткая логика: Aut - aut. Itur non datur. Или - или, третьего не дано , передает "point.ru".