Российские политологи и публицисты в марте особое внимание уделяют референдуму двадцатилетней давности – первому и единственному в СССР – на тему о сохранении Союза. Референдум дал тогда, как известно, три четверти голосов «за», но и Союз при этом развалился. Среди множества тем, всплывающих при осмыслении этого исторического события, особое место занимает тема русских на постсоветском пространстве.

Вспоминается шок, который русские по национальности граждане пережили после распада Советского Союза. Не было войны, но не стало государства, в котором они жили. И русские в одночасье оказались разделенным народом. 
25 миллионов русских людей, оставшихся в странах СНГ и Балтии, оказались в прямой зависимости от идеологии новой власти и глубины курса на искоренение «пережитков советского прошлого». Вполне естественными были опасения национальных элит в том, что русские общины (в перспективе) могут быть использованы как пресловутая «пятая колонна», ориентированная на однозначную поддержку усилий Москвы при гипотетической смене курса на возрождение империи. Практически во всех  новых независимых государствах положение русских оказалось малоприятным, униженным.

Подобное отношение все эти годы было важным поводом для эмиграции из стран СНГ и Балтии как в Россию, так и в дальнее зарубежье. Около трети общего потока мигрантов внутри Содружества покинули страну пребывания оттого, что их детям трудно продолжать обучение в школах и вузах на национальных языках, невозможно найти достойную работу, что дискриминация всего русского не дает им ощущения жизненных перспектив. По информации Института этнологии и антропологии РАН, за первые 12 постсоветских лет наибольший отток русских по национальности произошел в Таджикистане (минус 82,4% от численности 1989 года), Грузии (минус 80,1%) и Армении (минус 71,2%). Следом за ними – Молдавия (минус 64,8%) и Азербайджан (минус 63,9%). Всего за этот период количество русских в странах СНГ (кроме России) и Балтии сократилось на 7,5 млн. человек.

Стратегия выживания людей, оставшихся в новых независимых государствах, была различной. В Прибалтике, к примеру, русские превращались как бы в «евреев в фашистской Германии», когда, закрывая доступ на государственную службу и в сферу образования, власти оставляли им лишь одну нишу для самореализации – бизнес. Однако нередко дела в нем у русских пошли так успешно, что в той же Латвии прозвучало: русские бизнесмены – угроза независимости государства. Не исключено, что это волнение связано с тем, что подрастает новое поколение русских молодых людей, которое уже получает гражданство, а значит, и возможность заниматься политикой.

Но нигде на постсоветском пространстве русские не объединились во влиятельную сплоченную группу. Нигде они не представляют угрозу независимости национальных государств. Даже русские Донбасса  предпочитают жить в независимой Украине.

В то же время в отношении к России у них, как показывает множество фактов, преобладает негативное отношение. Не забыты те годы, когда Россия, по существу, отвернулась от них, оставила без мало-мальской поддержки. А те, кто переселился в Россию, тоже оказались никому не нужны. А как еще оценивать факт, когда, в соответствии с принятой, наконец, государственной программой по переселению соотечественников, городским людям (квалифицированным рабочим, инженерам, врачам и др.) предложили жить исключительно в сельской местности?
Может, все это расплата за имперское прошлое? Но тогда возникает вопрос, а чувствовали ли себя русские имперским народом? Вряд ли. Если бы чувствовали, не допустили бы распада СССР, удержали бы его. Но они не захотели это сделать, а в психологическом плане простились с «красной империей» задолго до ее исчезновения. Именно изменения в народном сознании предшествовали тому, что случилось в декабре 1991 года, а не наоборот. И сейчас русские в самой России не хотят восстановления Советского Союза, а те, кому 18-20 лет, даже не слишком хотят объединения с Белоруссией и Украиной.

Сейчас русские в России почувствовали потребность в другом самоощущении. И дело не в росте национализма, проявления которого, как представляется, преувеличиваются. С национализмом и этнофобией можно столкнуться и со стороны неславянских народов. Дело в простой справедливости, связанной с нежеланием русских жить по старому экономическому и социальному статусу, отвечать за так называемые «оккупации» (в Грузии насчитали аж 200-летний ее срок – беспрецедентный и просто немыслимый случай в мировой истории!), за навязчивое требование покаяться за революции, репрессии, сталинизм.

Этот год в СНГ объявлен Годом историко-культурного наследия. Совсем недавно прозвучали слова руководителей страны о значении русского языка и культуры для всех народов. Хотелось бы, чтобы за этим последовали конкретные действия, и прежде всего, в области реализации миграционной политики государства. Пока же в национальной политике Российской Федерации преобладают подходы, исповедовавшиеся еще в советский период. Возвращаясь к поучительной истории того самого мартовского 91-го года референдума о сохранении СССР, можно ведь уже резюмировать: формальный подход никого и ничто ни от чего не спасает! Когда государственные организации ограничиваются формальной констатацией о расцвете национализма и ксенофобии и формальными же утверждениями о необходимости внедрения всеобщей толерантности, неудивительно, что и в соседних странах проявляют столь же формальное внимание к проблемам своих же, но русских по национальности граждан. А это та заноза, которая может превратить в бревно, в случае реальной и действительно свободной интеграции. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.  -0-

Валерий Соловей, профессор МГИМО, член Экспертного совета РИА Новости