Уже около трех лет, как Левон Тер-Петросян выступает с публичными выступлениями. Найдите какое-либо выступление, в котором был бы анализ экономической политики, осуществленной в период его правления. Не надо искать или пытаться припомнить, поскольку ни в одном выступлении лидера Армянского национального конгресса (АНК) подобного анализа нет.

Тер-Петросян никогда не говорил о том, какая политика осуществлялась в налоговой и таможенной сферах до 1998–го , какие результаты были зафиксированы в сферах сельского хозяйства, промышленности и туризма, каков был объем инвестиций в экономику страны, или какую политику по восстановлению зоны бедствия реализовывало правительство Армянского общенационального движения (АОД).

Для того, чтобы охарактеризовать период власти аодовцев и президента Тер-Петросяна, можно говорить очень долго, однако предпочтительнее короткая формулировка: 7-летний период уничтожения, дезорганизации социально-экономической, политической, общественной, культурной системы Армении.

Именно по этой причине Тер-Петросян не осмеливается касаться политики 1991-1997 гг.

Ну, если он упорно старается обойти «второстепенную» тему, то нам остается только представить оставленное Тер-Петросяном и властью АОД наследие. Одновременно представляя тот экономический подъем, который был зафиксирован после 1998 года.

В последнем интервью газетам «Айоц ашхар» и «Голос Армении» второй президент Армении Роберт Кочарян выступает не с «обобщающими оценками», как Тер-Петросян, а представляет в цифрах и процентах зафиксированную ситуацию до 1998 года и после него.

 ЭКОНОМИКА, ФАКТИЧЕСКИ, БЫЛА ПАРАЛИЗОВАНА

Реальность состояла в том, что после назначения Роберта Кочаряна на посту главы правительства, а затем и избрания его президентом Армении, в экономике страны начались положительные сдвиги. В ответ на вопрос, насколько было тяжелым оставленное вам прежней властью экономическое наследие и благодаря чему вы смогли добиться первых успехов в этой области, довелось ли вам на этапе восстановления экономики применять не пользующиеся популярностью методы, Роберт Кочарян заметил: «Экономика фактически была парализована. Бедность зашкаливала, ВВП на душу населения в 1997-м году составлял всего 433 долларов США. Говорить же о социальной сфере с бюджетом страны в менее чем 300 милионов долларов – пустая болтовня.

Возможность внешних заимствований была крайне ограничена. Внешний долг страны уже превышал 46 процентов от ВВП. Думать о сколь-либо заметном росте экономики без радикальных перемен было бы наивно. Ведь средние процентные ставки в 1997-ом году превышали 50 процентов годовых.

Нужно было сочетание активного оперативного участия в управлении экономикой (тогда госсектор был еще очень велик) с полномасштабными глубокими реформами всех сфер жизнедеятельности государства. Все, что тогда нами делалось, было непопулярно: от замены льгот на электричество и транспорт денежной компенсацией до приватизации гостиницы «Армения» и Ереванского Коньячного Завода.

Нужно было снять все барьеры на пути частного предпринимательства и отрыть двери иностранным инвестициям. Причем речь идет как о глубоких законадательных и нормативных преобразованиях, так и об их практическом применении. Признаюсь, было нелегко. Непонимание безальтернативности предпринимаемых шагов частью общества было велико. Нужно было упорство, порой – просто упрямство двигать процесс вперед. Я почувствовал перелом в 2001-2002 годах, в первую очередь в настроениях людей, росте их готовности к активной самореализации в бизнесе».

ПОСЛЕ ПЕРЕЛОМА

В период с 2002 по 2007 гг. экономические показатели страны были впечатляющими. Можно ли сказать, что этих результатов удалось достичь в основном за счет иностранных инвестиций и частных трансфертов, поскольку распространено такое мнение?

Отвечая на этот вопрос, Роберт Кочарян отметил: «Рост обеспечивался практически всеми секторами экономики и разными источниками финансирования. Достаточно посмотреть на статистику. Селькое хозяйство за десять лет выросло на 90 процентов, среднегодовой прирост за 2003-2007 годы составил 8 процентов. Промышленность за десять лет выросла на 74 процента. Строительство ежегодно росло на 22-29 процентов. Интересная цифра по туризму: в 1998 годы страну посетили около 32 тысяч туристов, в 2007-м –  510 тысяч.

Источниками финансирования были как иностранные, так и внутренние инвестиции. Кредитый пакет коммерческих банков Армении в 1997-м году составлял всего 46 милиардов драм. В 2007ом году – уже 427 милиардов драм. Суммарный об'ем иностранных инвестиций в 1998-2007 годах составил 3651 миллионов долларов США (для сравнения: в 1991-1997 – 125.9 милионов долларов). Кстати, такой рост иностранных инвестиций говорит о многом и, в перую очередь, о благоприятном инвестиционном климате страны, то есть – о результативных усилиях властей».

Второй президент коснулся также проблем реализации инвестиционной политики и указал на самые удавшиеся проекты, реализованные в годы его правления.

«Одной из главнейших задач считал обеспечение защищенности малого и среднего бизнеса. От всех – силовиков, чиновников, олигархов и криминала.

Удалось или нет – надо судить по цифрам. Среднегодовой рост ВВП за 1998-2007 годы составил 10.5 процентов. А за последние семь лет моего президентства – 12.5 процентов. Об'ем инвсетиций в экономику Армении в 2006-м году почти в 5 раз превысил об'емы 1998-го года. Удачных инвестиционных проектов было очень много. Это Северный проспект, гостиницы Еревана, Коьячный завод, «Гранд Кенди», «Вива Селл», вся сфера IT, осбенно – «Синопсис», вся переработка селького хозяйства, дороги, вся сторительная индустрия, сфера услуг и многое другое».

 ВЫПАЛА ЧЕСТЬ СПРАВИТЬСЯ…

До 1997 года власти абсолютно не интересовались проблемами зоны бедствия. С чего начали Вы? Довольны вы итогами работы в зоне бедствия в 1997-2007 годах?

В ответ на вопрос, второй президент представил очередность шагов, направленных на восстановление зоны бедствия, с дополнительными подробностями, которые были более чем интересными. «Первый мой визит в регион в качестве премьера в 1997 году было посещение Гюмри. Впечатление осталось крайне угнетающее. Безысходность, нищета, развалины, неверие, что их проблемы кого-либо интересуют вообще. Вместе с этим я почувствовал к себе теплое отношение и слабую надежду, что что-то изменится. Наверное, пройденный мною путь в Карабахе вселял в людей определенный оптимизм. Я понимал, что не вправе обманывать их надежды. Восстановление зоны бедствия стало для меня и для Правительства делом чести. Ведь не может страна быть счастливой, если один из ее регионов бедствует. Как в семье не может быть счастья, если кто-то из членов семьи страдает.

Начали с изменения подходов к восстановлению зоны бедствия. Перевели акцент строительтва на центр Гюмри, Спитака и Ванадзора. Надо было вернуть городам их лицо. Надо было восстанавливать именно Гюмри и Спитак как города, а не просто давать людям кое-какую крышу. Резко увеличили масштабы усиления уцелевших, но аварийных домов. Паралельно ввели программу сертификатов, чтобы не обвалить и без того низкие цены на жилье. Сразу же отказались от «домов-полуфабрикатов», когда сдавали квартиры сомнительного качества без дверей, сантехники и т.д. Люди годами в них не заселялись. Им просто не на что было все это покупать.

Особо отметил бы налаживание учета семей, потерявших жилье. Здесь царил просто криминальный беспорядок, кое-кому явно выгодный. Увеличили бюджетные расходы на строительство, нацелили на зону бедствия потенциал фонда «Армения», убедили USAID начать программу сертификатов, фонд «Линси» взял на себя внушительный об'ем работ. Хантсман начал строительтво целого квартала. Подключились другие фонды. Об'емы наращивали из года в год и результат, конечно, был налицо.

До 1997-го года для любого руководителя поездка в Гюмри была сильным  стрессовым событием. Люди просто выплескивали на них свое недовольство и озлобленность. Для меня поездки в зону бедтвия были самыми насыщенными и комфортными в эмоциональном плане. Я рад, что мне с работавшей тогда командой выпала честь справиться с этой задачей». 

«Айоц Ашхар»