Детский эстетический центр…

Не детский, национальный эстетический центр. Я скажу, почему не детский: да, здесь дети. Но в этом центре выросли за эти годы и педагоги, педагоги уникальные, которым равным нигде нет. И с нашими уникальными педагогами общаются уникальные дети. Я очень долго за этим слежу. Вы можете спуститься вниз, где у нас международная экспозиция, на которой представлены работы почти из всех стран мира, даже из Турции – вы увидите, наши дети всех превосходят. Это факт. Если у кого-то есть нефть, у нас нет, но у нас есть таланты.

Взрослым очень многому надо поучиться у детей. Взрослый слой населения очень многое потерял из того, что природа им дала, а дети все это сохраняют. В нашей галерее это превосходство детей над взрослыми очень ярко продемонстрировано.

Я хорошо помню, когда такие крупные художники как Минас, Акоп Ананикян ходили в эту галерею часами, причем один говорил: «Тому не говорите, что я сюда хожу». Часами смотрели детские работы и оба друг от друга этот факт скрывали. Они оба говорили, что мы здесь учимся, что в детях есть что-то первозданное, они пока находятся между этим миром и утробой матери. Это самое хорошее время для человека.

Мне иногда говорят, что педагоги ведь вмешиваются, а я отвечаю, что педагоги не могут вмешаться, дети все делают сами. Педагоги не могут вмешиваться, потому что они не такие, как дети.

Иногда когда стемнеет, я прихожу к нашей студии, на Байрона. Внутри горит свет, дети внутри работают, а я стою смотрю. Это что-то потрясающее. Дети – всецело внутри творческого процесса, внутри бумаги, красок, ничего кроме этого для них не существует.

Как вы отбираете детей для занятий в студии?
На днях был мальчик с родителями, принесли его работы. Редко бывает случай, когда в ребенке нет таланта. Я могу вспомнить два, максимум три случая. Как правило – есть. Мы беседуем с родителями, а мальчик смотрит на работу, которая висит у меня на стене. Вы бы видели его лицо и глаза! Я несколько раз сказал «Tgha jan, anund inch e?» А он вошел «в контакт» с картиной и даже не слышал, что я его спрашивал. Родители принесли пару детских альбомов, я листаю, смотрю – слабовато. А потом понял, что у него плохие карандаши, китайские карандаши нельзя покупать – цвета мало, воска много. И тут смотрю, в конце альбома вложен какой-то лист, работа акварельными красками - просто на порядок выше! В альбоме работы были где-то ему подсказаны, где он что-то срисовал из журнала. А тут он игрался, игрался красками. Я бы такую работу не отказался повесить у себя в кабинете. Я поразился.

Смотря на работу ребенка, я уже чувствую к какому педагогу его надо направить. Хотя педагоги не вмешиваются особенно в процесс творчества ребенка, они могут подсказать в какой-то момент, что тебе скажем, лучше заняться керамикой, а тебе – ковроткачеством. Но в основном, у нас ребенок попадает в свободное плавание.
Бывает, после тяжелого дня я прихожу в студию и сижу в уголочке, наблюдаю. Это какой-то другой мир. И наша задача как можно больше детей туда привлечь, сохранить для будущего.

Недавно в парламенте была экспозиция, посвященная дню Сурб Саргиса. В день открытия я пришел пораньше, чтобы кое-что подправить, кое-что перевесить. Я был удивлен тем, что наши депутаты пришли за час до начала мероприятия – оказывается, после того, как мы ушли за день до этого, они собрались и смотрели картины. Кто-то пустил слух, что работы будут продаваться, и в день открытия они пришли заранее, чтобы успеть купить то, что им понравилось. Депутаты не были у нас в центре и не могли представить себе, ЧТО это. Да, есть кружки, в разных районах, но эстетический центр – совсем другое, это высочайший уровень. Когда я спросил, а какую работу бы вы купили – один ответил: «Да я бы все их купил».  А я сказал: «У вас нет таких денег, чтобы их купить, хоть вы и богаты»…

Я как-то провел эксперимент – повесил дома детские работы и пригласил гостей. Все обратили на них внимание, но НИКТО не подумал, что это работы детей.
Дети вырастают, не обязательно становятся художниками. Становятся биологами, преподавателями, врачами, но врач, прошедший нашу школу – совсем другого порядка врач.

Я могу рассказать вам, с чего все начиналось. Создатель этой галереи – мой брат, его уже нет сейчас. Тогда его мальчику было 8 лет и как-то вечером мы были в мастерской у Минаса, и жена брата позвонила, позвала нас в гости. Когда мы пришли, смотрим, мальчик за весь день сделал несколько работ – красками, карандашами и развесил все по стенам – решил отцу сюрприз сделать. Это стало темой обсуждения в этот день и родилась идея создать центр детского творчества. Его работы, с 8-ми летнего возраста до 15-ти летнего, когда он погиб, для меня самые ценные. Я не говорю лучшие-худшие, самые ценные. Это начало всего этого центра.

Тема войны в текущей экспозиции
У нас сейчас проходит цикл, он начался с 21 сентября, посвященный независимости, и в связи с этим мы дали такое задание – Сардарапатская битва. Каждая группа в студии сделала работу, посвященную именно этому событию. Педагог рассказывает им, не углубляясь в политику, а дети сидят что-то черкают. То есть, педагог дает стартовое направление, а потом их не трогает. В галерее есть шедевры! Мы планируем сделать экспозицию этих работ в Министерстве обороны, и, может быть, подарим им несколько работ, чтобы у них осталось как бы детское видение этого исторического события.

Но чтобы все-таки кровь, война не были бы главными, мы параллельно читаем им армянскую поэзию, дети задают вопросы, потом рисуют. Мы делаем так, чтобы дети оставались добрыми. А Сардарапатская битва – это наша память, ее нельзя забывать.

Я сделал для себя такой вывод, что самые главные ценности в жизни – это земля, дети и женщины. Вот если земле, женщинам и детям будет хорошо комфортно, спокойно, значит, страна, общество – состоялись.

Об этом сообщает infoMAMA.am