Русская пословица, гласящая, что "в Кремле башен много", это не просто высказывание по поводу его архитектуры. Это свидетельство соперничества, охватившего кремлевский режим. Он поддерживает показную видимость нерушимости, но на самом деле за стенами Кремля идут мощные подковерные чиновничьи баталии.

С начала текущего десятилетия самая высокая башня в Кремле принадлежала так называемым силовикам - людям из органов безопасности, военным и разведчикам. Они пришли в государственные структуры, держась за фалды Владимира Путина - бывшего офицера КГБ и экс-президента, продержавшегося на своем посту два срока - а ныне занимающего пост премьер-министра.

Однако когда президентский срок Путина в 2008 году закончился, силовики начали отступать. Впервые за двадцать лет уровень их представительства в высших органах власти снизился, что вызывало массу вопросов по поводу  их дальнейшей судьбы.

По словам московского социолога Ольги Крыштановской, которая занимается исследованием элит, силовики достигли своего апогея в 2007 году, когда в президентской администрации их было две трети от общей численности сотрудников. Но после прихода на пост президента Дмитрия Медведева доля силовиков в этом году едва дотягивает до половины. Снизился и уровень их представительства в других структурах.

Крыштановская одна из тех, кто считает, что такой сдвиг может предвещать постепенный переход к гражданскому правительству и более либеральные веяния в рядах элиты. "При Путине люди из спецслужб выдвинулись на первые позиции, но для них это было необычно, нестандартно, - говорит она, - они не привыкли находиться на публике, и сейчас все они вернулись в тень, на вторые номера".

Советник Медведева Игорь Юргенс также считает, что с постепенным уходом силовиков медленно наступает "оттепель". "Гражданское общество сейчас занимает более заметное место, нежели в период 2000-2008 годов. Это был период так называемой вертикализации власти, когда в игру вступили силовики со своими правилами. Я бы сказал, что их влияние постепенно ослабевает".

Многое будет зависеть от планов самого Путина, предугадать которые весьма сложно. Хотя он отказался от президентства, его по-прежнему единодушно считают самой влиятельной фигурой в российской политике. Он больше, чем кто-либо, несет ответственность за наплыв во власть сотрудников органов безопасности. Однако выбор Путиным в качестве  своего преемника Медведева указывает на то, что он и сам осознал следующий момент: силовики узурпировали слишком много власти, и их влияние следует немного ослабить.

Медведев, тем временем, проявляет все больше уверенности в себе и, по крайней мере,  на публике создает впечатление приближающейся политической оттепели. Он выступает за скромные реформы избирательной системы и резко критикует возглавляемую Путиным правящую партию "Единая Россия" за фальсификацию выборов в местные органы власти. Он также начал чистку в руководстве министерства внутренних дел, когда в ноябре при подозрительных обстоятельствах в тюрьме скончался юрист Сергей Магнитский. Должность президента дает Медведеву широкие конституционные полномочия, хотя у Путина за кулисами гораздо больше влияния, чем у его протеже.

Крыштановская сравнивает эту ситуацию с другой поговоркой, пользовавшейся популярностью в советские времена: "Комиссар всегда рядом с командиром". Она означает, что заместитель начальника не обязательно менее влиятелен, чем сам начальник. "У каждого командира был заместитель из КГБ, в задачи которого входило шпионить за командиром. Похоже, такая модель по-прежнему существует", - говорит она. По словам политолога Владимира Прибыловского, многие силовики хоть и ушли в отставку, но по-прежнему находятся в запасе, и таким образом, они до сих пор подчиняются правилам военной субординации.

Однако, как говорит бывший генерал КГБ Алексей Кондауров, хотя количество силовиков в высших эшелонах государственной власти в последние годы несомненно увеличилось, это не означает, что они создали какой-то единый фронт. "Я бы не стал говорить, что у силовиков единое мировоззрение. Некоторые из них ушли в бизнес. Некоторые обратились к религии. Кто-то стал клептократом. Нет каких-то особых черт, отличающих их от других групп во власти", - заявляет он. Ему вторит другой бывший высокопоставленный чиновник из Кремля: "Они не монолитны. Они так же активно борются друг с другом, как и другие группировки".

Тем не менее, путинские силовики оставили заметный отпечаток на развитии политической ситуации в России. Некоторые аналитики сравнивают их усилия по сохранению власти с "мягким государственным переворотом", который превратил Россию из зарождающейся демократии в государство, которое как и прежде основано на иерархии и патернализме. "Их воспитывали в авторитарной структуре, где нет места демократии и дискуссиям, - говорит Крыштановская, - они привыкли выполнять приказы, не обсуждая их. Они не склонны к демократическим методам руководства".

Свертывание демократии сопровождается появлением консервативной идеологической программы, похожей на программу царя Александра III. Это был реакционер, который подобно королеве Виктории определил характер целой эпохи. При нем такие понятия как "самодержавие, православие и народность" превратились в три столпа государственного правления второй половины 19-го века.

Путин также способствовал возрождению патриотизма и православия. Говорят, что он и сам глубоко верующий человек - несмотря на службу в рядах КГБ, который был предан государственной идеологии атеизма. Его круг силовиков называют "православными чекистами" (ЧеКа - это тайная полиция революционного периода). В 2002 году многие из них пожертвовали деньги на восстановление храма, находящегося рядом со штаб-квартирой КГБ на Лубянке, где сейчас обитает его преемница - Федеральная служба безопасности.

Но в современном мире с его размытыми центрами власти и средствами массовой информации методы работы силовиков уже не так эффективны, как в закрытом тоталитарном государстве, каким являлся Советский Союз. Российская элита давно поняла, что для управления современным, открытым навстречу внешнему миру национальным государством необходимо находиться неподалеку от света рампы. Те дни, когда управлять государственными делами можно было при помощи тихого слова или телефонного звонка нужному человек, давно канули в Лету. И если Путин это шоумен от природы, инстинктивно умеющий правильно вести себя перед телекамерой, мало кто из людей КГБ обладает таким даром поведения на публике, как он. Вот что говорит об этом кинокритик Даниил Дондурей: "Все понимают, что телевидение это главный институт государственного управления в стране. Не армия, не секретная служба, не правоохранительные органы - а телевидение".

Решение Путина покинуть президентский пост и стать премьер-министром нашло свое отражение в том, что менее влиятельные должности получила и часть его главных помощников. Игорь Сечин, которого считают бывшим офицером-разведчиком, так как он в 80-е годы работал военным переводчиком в Мозамбике и Анголе, был первым заместителем главы президентской администрации Путина, а сейчас он занимает скромную должность заместителя премьер-министра, хотя и сохраняет место председателя совета директоров государственной нефтяной компании "Роснефть". Виктор Иванов, которого также считают бывшим офицером КГБ, был помощником Путина и отвечал буквально за все кадровые решения в правительстве. Но теперь он ушел в тень на относительно скромную должность главы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков.

Оба сохраняют свое влияние за кулисами; однако, как говорит бывший высокопоставленный чиновник из Кремля, секрет их власти и влияния заключался в том, что они были ежедневно вхожи к Путину, а сейчас все изменилось. "Это был их основной ресурс, а сейчас он ослаб", - заявляет этот человек. Единственный силовик, получивший повышение после 2008 года, это Сергей Нарышкин - также бывший сотрудник КГБ, если верить сообщениям прессы. Его назначили главой президентской администрации, и как полагают многие, сделано это для того, чтобы присматривать за Медведевым.

Массовый приход во власть людей из органов безопасности стал отказом от устоявшегося положения вещей, которое сложилось в Советском Союзе. В советском государстве контроль гражданских над органами безопасности являлся приоритетом. Поэтому в последние годы его существования до сорока процентов должностей в высших эшелонах руководства КГБ занимали гражданские лица - все партийные деятели из КПСС.

Таким образом, силовики выиграли от краха коммунизма, потому что это открыло им двери на вершину исполнительной власти. Крыштановская тщательно изучила эту тенденцию ("Putin’s Militocracy", статья Ольги Крыштановской  и Стивена Уайта (Stephen White) в издании Post-Soviet Affairs 2003, 19, 4). В 1988 году в СССР военные и люди из КГБ занимали только 5,4 процента должностей в правительстве. В 1993 году этот показатель вырос до 11 процентов; к 1999 году их доля удвоилась, составив 22 процента; а к середине первого президентского срока Путина их там было уже 32 процента.

Мало кто знает, чего ждать в перспективе. Несмотря на нынешнюю оттепель, многие сомневаются, что силовики в ближайшее время уйдут со сцены. "Они слишком много украли. Они просто не могут отказаться от власти - это очень рискованно", - говорит политолог Прибыловский.

Да и сама оттепель может оказаться временным явлением, поскольку правящий режим в результате финансового кризиса пытается выглядеть более привлекательно. Многие считают, что Путину предопределено вернуться в президентское кресло после выборов 2012 года, когда Медведев покинет этот пост. Другие же видят в происходящих переменах нечто более постоянное. Подобно Турции и Аргентине, где военную хунту со временем убедили передать власть в руки гражданского правительства, когда в этих странах был ликвидирован хаос и наведен порядок, Россия тоже может сделать нечто похожее.

По словам Юргенса, после начала экономического хаоса в 90-х годах приход бывших офицеров во власть стал неизбежен, поскольку организованные преступные группировки захватывали приватизированную собственность, а федеральные войска практически проиграли катастрофическую по своим результатам первую чеченскую войну. "Это стало неизбежно после конфликта, разразившегося в Чечне, и в связи с тем, что мафия открыто захватывала политическую власть в стране. Данный процесс был необходим", - говорит советник Медведева.

Но окончание второй чеченской войны, восстановление контроля федеральных властей на Кавказе, а также постепенная стабилизация российской экономики стали поворотным моментом для силовиков, добавляет он. "Сейчас их задача в основном выполнена".

Любопытная связь между духовенством и КГБ

"Храм Софии Премудрости Божией … на Лубянке восстановлен с благословения Патриарха Московского и всея Руси Алексия II стараниями Федеральной службы безопасности". Так гласит табличка на церкви, стоящей позади здания, где когда-то размещался КГБ. Парадокс, если учитывать то, что советская тайная полиция бросила за решетку и уничтожила десятки тысяч священников.

Еще одно свидетельство любопытных отношений между российским шпионским ведомством и православной церковью можно найти чуть дальше от штаб-квартиры преемницы КГБ - Федеральной службы безопасности. В Сретенском монастыре имеется действующая приемная, что делает его похожим на государственное министерство. Это весьма необычно для российского православного монастыря - да и для любого другого монастыря, если уж на то пошло.

Монастырь также является духовной штаб-квартирой "православных чекистов", консервативной группы бывших шпионов (такое прозвище они получили от сокращения ЧК, или Чрезвычайная комиссия, которая была предшественницей КГБ), окружающих бывшего президента и нынешнего премьер-министра Владимира Путина.

Поскольку количество прихожан увеличивается во всех российских храмах, православные чекисты также получили стимул к религиозному бдению, подобный тому, что подхлестнул верующих консерваторов в Белом Доме при президенте Джордже Буше. Один аналитик назвал этот монастырь кремлевским "управлением по идеологии", сочетающим в себе интеллектуальный размах мозгового центра и секретность консервативной католической организации "Опус Деи".

Представители церкви подтверждают, что возглавляющий этот монастырь архимандрит Тихон (Шевкунов) является соратником Путина и даже его духовником. Благодаря этому он стал одним из самых влиятельных в стране священников

Консервативный монах известен тем, что снял телевизионный документальный фильм о падении Византийской империи. В нем он объясняет крах Византии западными интригами, а не вторжением Османской Турции, предупреждая, что те же самые силы ведут свою работу и в России.

В телевизионном интервью Шевкунов посмеялся над предположением о том, что он как-то влияет на Путина, однако его позиции и позиции его собратьев консервативных священников быстро укрепляются.

"Удача не спасет государство… Необходимо изобрести власть, которая не допустит слабых правителей", - заявил он недавно на страницах американского журнала по делам религии.