20 июля 1989г. Комитет по иностранным делам Сената США принял резолюцию с длинным названием – “О содействии США в мирном урегулировании спора вокруг Нагорного Карабаха согласно желанию народа Советской Армении”. Документ призывал советского президента Горбачева “обсудить с представителями Нагорного Карабаха, а также представителями демократического движения (включая недавно освобожденных из-под стражи членов комитета “Карабах”) требование о воссоединении с Арменией”.

Таким образом, ровно 21 год назад комиссия верхней палаты Конгресса США впервые публично и официально обозначила справедливость воссоединения в обозримой перспективе двух армянских субъектов. Резолюция также содержала обращение к американским дипломатам добиваться в двусторонних переговорах с советским руководством “расследования случаев насилия над армянами самыми высшими инстанциями”.

Сегодня, по прошествии двух десятилетий, очевидно, что принятие столь важного документа диктовалось политической целесообразностью: столь однозначная поддержка армянскому народу обуславливалась осознанием необходимости скорейшего развала СССР и, соответственно, важности поддержания стабильных очагов напряженности, одним из которых и был карабахский. Подобная резолюция, естественно, не могла не воодушевить заблокированных, оклеветанных и запеленгованных союзным руководством армян. “Мы не одни”, – возвещали тогда лидеры движения.

Можно, конечно, очень долго анализировать изощренные принципы построения хаоса и поддержания стабильной напряженности на местах, однако сегодня обратимся к другому вопросу: вне зависимости от прагматизма этой резолюции, вне зависимости от ее подчиненности холодному политическому расчету она не могла родиться в обход основополагающих принципов международного права. Более того, установка на обсуждение “вопроса о воссоединении” была вписана именно в правовой контекст.

В период распада СССР, особенно в период ожиданий этого распада, прекрасно осознавалось, что международное право не знает принципиального противоречия между принципами национального самоопределения и территориальной целостности государств. Между прочим, это очень важная деталь, так как факт нынешнего тупикового состояния переговорного процесса по урегулированию, как правило, объясняется невозможностью “совместить две несовместимости”.

Принимая в 1989г. “армянскую резолюцию”, американские законодатели отчетливо понимали, что проблемы “совмещения несовместимостей” вообще не существует. Право наций на самоопределение получило международное признание как раз в процессе распада колониальной системы и было закреплено в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам от 14 декабря 1960 года. Принятие Декларации ускорило ликвидацию колониальных режимов, и на развалинах империй тогда возникло около 100 новых государств. Советский Союз же воспринимался именно как империя…

Помимо Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам американские законодатели руководствовались и другими международными правовыми актами. В частности, Международным пактом о гражданских и политических правах (принят в декабре 1966 г., вступил в силу в марте 1976г.): “Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие; Все участвующие в настоящем Пакте государства, в том числе те, которые несут ответственность за управление несамоуправляющимися и подопечными территориями, должны, в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций, поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право” (часть I, статьи I и III). Советский Союз был участником этого Пакта, документ был ратифицирован Указом Президиума ВС СССР.

Именно на этой международно-правовой базе 19 ноября 1989г. Сенат США принял уже вторую резолюцию по Нагорному Карабаху, поддерживающую стремления народа области к воссоединению с Арменией. “Ввиду того, что 80% армянского большинства, проживающего на территории Нагорно-Карабахской автономной области, выражает обеспокоенность…, а Комитет особого управления НКАО оказался неэффективным… содействовать в ходе двусторонних дискуссий с Советским Союзом справедливому урегулированию конфликта вокруг Нагорного Карабаха, которое действительно отражало бы взгляды народа этой области”.

Еще одним основополагающим документом, которым руководствовались американские законодатели, была Декларация о принципах международного права (от 24 октября 1970г.), которая гласит: “В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закрепленного в Уставе ООН, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава”. В той же Декларации указывается, что способами осуществления права на самоопределение могут быть “создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса”.

Аналогичные принципы закреплены в Хельсинкском Заключительном акте 1975г., итоговом документе Венской встречи 1986г. и других международно-правовых актах. Таким образом, современная политическая карта мира и современные контуры государственных границ являются следствием применения именно принципа национального самоопределения. Сам факт признания в промежутке только последних двадцати лет более тридцати новых государств свидетельствует о том, что процесс образования независимых субъектов международного права протекает и в наши дни и что он протекает именно на основе принципа национального самоопределения. Или если иначе – на базе изменяемости государственных границ.

Таким образом, несмотря на политическую направленность принятых резолюций (это уже другой вопрос), сами документы не могли появиться на пустом месте. Как было отмечено выше, они были вписаны в существующий правовой контекст. Можно долго говорить о несовершенстве международного права в современных условиях, однако нельзя не признать, что многие положения вполне актуальны и применимы, но философия их применения подчинена схеме политической целесообразности.

Возникает вопрос: а как толковали американские законодатели принцип территориальной целостности государств? Вопрос в том, что этот принцип трактовался исключительно на фоне защиты государства от внешней агрессии. Именно этим обусловлена его формулировка в п. IV ст. II Устава ООН: “Все члены ООН воздерживаются в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций”, и в Декларации о принципах международного права: “Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого государства или страны”.

Применение принципа территориальной целостности фактически подчинено праву наций на самоопределение. Декларация о принципах международного права прямо отмечает, что в действиях государств “ничто не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов”.

Более того, Хельсинкский Заключительный акт 1975г. (VIII. Равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой) в этой связи отмечает: “Государства-участники будут уважать равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, действуя постоянно в соответствии с целями и принципами Устава ООН и соответствующими нормами международного права, включая те, которые относятся к территориальной целостности государств. Исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие. Государства–участники… напоминают о важности исключения любой формы нарушения этого принципа”.

Таким образом, к моменту распада СССР международное право истолковывалось и применялось вполне однозначно и конкретно. Законодатели, юристы и международники вполне умело находили все те положения, которые полностью обосновывали стремление армянского народа к воссоединению, представляли их, аргументировали, и как раз на базе представленного материала и принимались соответствующие резолюции. После достижения главной цели – развала советской державы, международное право стало предметом спекулятивного подхода, оно лишилось универсальности и стало использоваться избирательно.

В настоящее время Ереван обязан обратить внимание международного сообщества, на подобные нюансы. Современный этап политических развитий предусматривает беспрецедентную частоту встреч между высокопоставленными армянскими и американскими чинами. Почему бы не заявить на одной из совместных пресс-конференций, что “армянский народ помнит и ценит принятые американскими законодателями в 1989г. резолюции по Нагорному Карабаху”.

Почему бы не развить эту мысль: “В тот период стремление армянского народа к воссоединению было поддержано американскими сенаторами, и это стало важнейшей моральной поддержкой, сами резолюции вселили еще большую уверенность в неизбежности воссоединения Республики Армения и Нагорного Карабаха”.

Такие заявления очень важны (их нещадно эксплуатирует Азербайджан, перевирая четыре резолюции СБ ООН). Иными словами, нужно меньше апеллировать к “двойным стандартам”, необходимо самим инициировать новые развития, и именно в такой атмосфере деятельность армянского лобби, в частности в США, станет несопоставимо более эффективной.

Арис КАЗИНЯН, “Голос Армении”