Эксклюзивное интервью заведующего отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа РФ Сергея Маркедонова Агентству «Новости-Армения».

– Как Вы оцениваете нынешний этап урегулирования карабахского конфликта, и на Ваш взгляд возможно ли подключение Турции к составу сопредседателей МГ ОБСЕ по решению этой проблемы?

– Я думаю, что  участие Турции в Минской Группе в каком-то формальном качестве не так важно, поскольку Турция фактором в урегулировании карабахского конфликта является давно. Даже тот факт, что именно из-за нагорно-карабахского конфликта Турция закрыла сухопутные границы с Арменией и создала саму проблему армяно-турецкой нормализации, уже о многом говорит.

После того, как сам процесс нормализации армяно-турецких отношений стал публичным с 2008-2009 годов, совершенно очевидно, что он параллельно рассматривается с нагорно-карабахским конфликтом. Хотя российские и американские дипломаты часто повторяют, что это два абсолютно разных кейса, тем не менее, очевидно, что такое запараллеливание существует. Я думаю, что, вряд ли, его можно избежать.

Полагаю, что поскольку в армяно-турецкой нормализации есть некоторое замедление темпов, и это я бы охарактеризовал не как конец процесса, а, скорее, как застой, некая активизация нагорно-карабахского урегулирования будет обязательно. Но насколько она станет результативной? Я не думаю, что будет большой прорыв в этом процессе, потому что в принципе эту проблему разрешить  по разным причинам готовы большие игроки, но проблема-то в том, что сами Армения и Азербайджан пока к компромиссным разменам не готовы.

– Турция до армяно-турецкого процесса официально не выступала в карабахском конфликте на стороне Азербайджана, однако недавно она заявила, что эта проблема рассматривается ее в качестве собственной. Как Вы объясните такой подход?

– Собственно, позиция Турции до нормализации отношений была достаточно ясна и  ориентирована на поддержку территориальной целостности Азербайджана. Никогда Анкара от этого не отказывалась, и эта позиция всегда присутствовала, поэтому здесь особой новизны нет.  

– На Ваш взгляд, от каких геополитических и глокальных факторов зависит конкретное решение карабахского конфликта?

–  Само решение этой проблемы воспринимается каждой страной по-разному. Для Азербайджана, например, этим решением будет вариант, как говорят в Баку, деоккупации земель. Для Армении же приемлемым вариантом было бы самоопределение народа Нагорного Карабаха. Поэтому, мне кажется, что нормальным решением был бы вариант компромисса. Я не вижу, что две страны пришли к каким-то формам компромисса. Без этого, мне кажется, что фактор США, Европейского Союза или России не столь важен. Но с другой стороны, безусловно, в этом процессе фактор внешнего влияния существует.

– В последнее время все чаще обсуждается вопрос включения Ирана в переговорный процесс по карабахскому урегулированию. Как вы оцениваете такую возможность?

– Для Ирана самый главный вопрос в этой ситуации международное присутствие, поскольку сейчас главным достижением миротворческой мысли являются Мадридские принципы, которые предполагают участие миротворцев. В этом смысле для Ирана любой фактор внешнего вмешательства в регионе, который имеет для него стратегическое значение, опасен. Я думаю, вот этим и вызвана его активность, собственно, больше ничем. Как только Иран поймет, что здесь большого международного присутствия не будет, я думаю, его активность уменьшится.

– Как Вы оцениваете нынешний этап нормализации армяно-турецких отношений, и что ожидает этот процесс в ближайшей перспективе?

–  Необходимо понимать, что в любом случае каждый процесс имеет какие-то объективные ресурсы и возможности. В этом смысле то, что было сделано сегодня в этом процессе, является максимум того, что было возможным.

Я думаю, что  определенный застой в этом процессе сегодня присутствует. Дальше многое будет  зависеть от динамики в урегулировании карабахского конфликта и внутренней динамики в Турции и Армении. Хотя мне кажется, что в Армении определенная точка в понимании того, что с Турцией  необходимо выстраивать конструктивный образ поведения, пройдена.

– На Ваш взгляд, как долго Турция будет отрицать факт Геноцида армян, и от чего зависит его признания со стороны Анкары?

– Я не думаю, что Турция признает факт геноцида, потому что здесь присутствуют два фактора, которые помешают этому. Первый связан с внутриполитической жизнью. Турция строит свою идентичность на идее политической турецкой нации, и всякого рода этнические многообразия воспринимаются там болезненно. В этом смысле признание Турцией геноцида армян может создать какие-то определенные прецеденты и в вопросах с курдами, и в вопросах прошлого и настоящего.

Что же касается внешнего фактора, то у Турции есть так называемый «северский синдром», и вопрос Геноцида рассматривается как инструмент внешнего давления на Турцию. Я думаю, что в силу этих причин вряд ли она его признает. Но, с другой стороны, мне кажется, что вопрос признания геноцида не упирается в количество признающих стран. Ну, допустим, что США не признают геноцид армян, но отдельные субъекты Соединенных Штатов признали его, и этого достаточно. Я думаю, что если хотя бы одна страна признала факт Геноцида армян, то он признан.

– Как Вы думаете, тесное сближение, которое наблюдается в последнее время в российско-турецких отношениях, не будет мешать российско-армянскому стратегическому союзу?    

–  Конечно же  нет. Более того, не мешает же России членство Турции в НАТО и  стратегический характер ее отношений с США, или же стратегические взаимоотношения между  Россией и Арменией  - Турции. Внешняя политика всегда сложнее, чем, скажем, выбор между Россией и Западом для Армении. Странам приходится выстраивать отношения, если они хотят быть успешными.

В этом смысле пример Армении тоже является показательным. Ведь она одновременно сотрудничает и  с Ираном, и США. Также и Россия. Почему она не может сотрудничать с Турцией и с Арменией одновременно? У России есть интересы как с Арменией, так и с Турцией.

– Насколько реальна возможность возобновления со стороны Азербайджана  военных акций против Карабаха?

– Возобновление таких акций возможно тогда, когда есть абсолютные гарантии повторения сценария сербского прецедента. Это абсолютное информационное доминирование Азербайджана, это абсолютная военная поддержка Запада – односторонняя и тотальная. Если эти составляющие сложатся, то Азербайджан может начать военные действия, но если нет, то он не начнет. На сегодняшний день я их, конечно, не вижу.