В последние двадцать лет многие крупные и малые страны, стремящиеся выжить в меняющемся мире, пытаются перенять внешнеполитические инструменты, изобретенные в Соединенных Штатах. Наиболее активно международное сообщество обсуждает фактор «мягкой» или «умной» силы, которая стала важнейшим элементом сохранения, поддержания и усиления глобального лидерства Америки. Правительства России, Китая, Индии, Турции, Азербайджана, а также власти Монархий Залива выделяют многомиллионные средства на исследования по выработке концептов своих национальных моделей «мягкой» силы. Одни страны достигают некоторых успехов, другие терпят постоянные неудачи. Многие эксперты ошибочно полагают, что такое политическое удовольствие как «мягкая сила» могут себе позволить исключительно богатые государства. Однако практика показывает, что такие состоятельные страны как Россия, Казахстан и Турция не смогли добиться нужных результатов, в то время как Ирландия, Израиль и Польша возглавляют рейтинги наиболее успешных государств, использующих «мягкую» силу.
Почему так происходит? Наиболее распространенная ошибка – копирование чужих моделей. Ряд стран без учета собственных исторических особенностей развития пытается имплементировать американскую версию как наиболее успешную и эффективную. К примеру, Голливуд, McDonald’s и Apple — это исторически сформированные американские бренды, копирование которых не может увенчаться успехом. Другая ошибка – исключительный расчет на свои политические, экономические и финансовые возможности. Международный опыт показывает, что эффективность «мягкой» силы слабо зависит от размеров государства, его экономических возможностей и военной мощи. Некоторые страны полагают, что их внешнеполитическое поведение и демонстрация силы внушают страх, который, якобы, порождает уважение со стороны других акторов. Однако история демонстрирует, что подобный подход приводит к обратным результатам.
Так, война во Вьетнаме и многочисленные операции на Ближнем Востоке привели к резкому падению популярности Америки во всем мире. Сегодня мы также наблюдаем, как жесткая внешнеполитическая линия России по ряду вопросов привела к ее международной изоляции. Таким образом, страны, ориентированные преимущественно эти элементы, априори будут носителями классической «жесткой» силы. В свою очередь, государства, желающие добиться результатов в построении «мягкой» и «умной» силы, должны либо использовать имеющиеся, либо выработать систему национальных «брендов» и заниматься их имплементацией на международном уровне.
Парадоксально, но многие малые страны и народы имеют больше возможностей для выработки механизмов «мягкой» силы. В первые годы независимости Армения проводила комплементарную внешнюю политику, где в качестве главного инструмента выступали высокоорганизованные диаспоральные структуры по всему миру. Этот фактор позволял республике, находящейся в блокаде со стороны Турции и Азербайджана, иметь сбалансированные отношения с региональными и глобальными центрами сил, вне зависимости от их отношения друг к другу (например, США и Иран, Россия и Грузия). Однако из-за отсутствия долгосрочной стратегии в отношении Диаспоры, официальный Ереван упустил большие возможности для формирования и усиления армянского фактора в международных отношениях. Сегодня Армения, вступив в Евразийский союз, во многом ограничила свои внешнеполитические маневры. Конечно, этот выбор был сделан не только по объективным причинам (безопасность, новая площадка с Россией), но и по субъективным (международная обстановка, внешнее давление).
Теория политического реализма говорит, что малое государство и его народ, зависящие от одного центра силы, подвергнуты серьезному риску. В связи с региональной и международной нестабильностью, Армения, которая объективно нуждается в стратегическом диалоге с Россией, должна искать и другие политические возможности. Из-за ограниченности ресурсов и инструментальных возможностей, именно Диаспора должна взять на себя эту сложную, но жизненно важную функцию. Ряд армянских политологов выдвигают примитивный тезис о том, что уже сам факт наличия Диаспоры является гарантией сохранения стабильных отношений Еревана с внешним миром. Между тем, тенденции последних десяти лет демонстрируют иные результаты: на фоне укрепления про-турецких и про-азербайджанских групп влияния, наблюдается ежегодное сокращение внешней помощи Армении и резкое падение интереса к армянской повестке на Западе.
Конечно, многие негативные решения можно отчасти объяснить системными изменениями геополитической конфигурации, в которой армянский фактор не играет значимой роли. Однако, факт отсутствия армянской повестки – это последствия недальновидной, пассивной и узконаправленной политики диаспоральных организаций. В реальности, армянский мир обладает чрезвычайно большим потенциалом и ресурсами для того, чтобы стать крупным лоббистом Армении как на уровне отдельных стран, так и в рамках международных организаций. Итак, какие элементы могут быть положены в основу формирования глобальной армянской «мягкой и умной» силы в Америке – центре западного мира?
Первое – христианство. Христианская религия может стать важным национально-политическим «брендом» Армении. В отличие от многих других диаспоральных народов на Западе, армяне активно интегрированы во все ведущие христианские конфессии. На сегодняшний день на территории США и Европы действуют: Армянская Апостольская Церковь, Армянская Католическая Церковь, Армянская Евангелистская Церковь, Армянская Конгрегационалистская Церковь, организации армян-мормонов и т.д. Примечательно, что та или иная христианская конфессия носит, в первую очередь, национальный характер: во всех случаях подчеркивается этническая принадлежность узкорелигиозного направления. Иными словами, они арменизированы. Помимо этого, мы обладаем объективным историческим преимуществом: первое государство, принявшее христианство как государственную религию; народ, который защищал христианскую веру и религию в многочисленных войнах; народ, не изменивший своим христианским принципам под давлением внешних сил в разные исторические периоды. Иными словами, необходимо сформировать образ исключительной христианской нации или нации с исключительным вкладом в сохранение и укрепление христианской веры. Важно подчеркнуть, что в основе этого образа не должно быть противопоставление христианства другим религиям.
Как этот христианский образ может способствовать укреплению армянского лоббистского элемента? К сожалению, в рамках ограниченной статьи сложно раскрыть тему религиозного фактора в американской политике. Достаточно сказать, что эта страна была основана именно религиозными группами пуритан. Несмотря на формально существующую концепцию гражданской религии, протестантизм продолжает оставаться одним из ключевых факторов в общественно-политической жизни страны (единственным президентом-католиком был Джон Кеннеди). Этим фактором активно пользуются многие этнические группы. Именно христианская протестантско-мормонская Америка является основным источником израильского лобби. Консервативная элита, представленная Республиканской партией, видит в защите Израиля священный долг христианской Америки.
На сегодняшний день в США действуют десятки влиятельных христианских организаций, лоббирующих про-израильские интересы. За последние тридцать лет преимущественно католическое польское и кубинское лобби также пользуются инструментами своих соотечественников-протестантов. Наша Диаспора должна активно работать с вышеназванными конфессиями, информируя широкую американскую общественность об историческом развитии христианской религии в Армении. Необходимо выработать концепцию по выстраиванию крепкого и долгосрочного диалога между армянским миром и протестантской Америкой. В основу этой концепции могут лечь забытые идеи преподобного Джека Кнаппа, отца Уильяма Гуделла, сенатора Генри Лоджа и миссионерки Элизабет Уиллер. Занимаясь миссионерством в Османской Империи, они установили очень тесные связи с армянским народом. Более того, Элизабет Уиллер была убеждена, что одной из священных миссий Америки – как града Бога на земле – является защита армян, чего бы это ни стоило.
Второе – компактность, активность и интегрированность. В США армян по численности меньше, чем евреев, поляков и кубинцев. Однако, по сравнению с другими этническими общинами, армяне компактно сосредоточены в ключевых штатах. Первым лобби-штатом армянской диаспоры является Калифорния, где по разным данным проживает 700 тысяч этнических армян. Во многих округах (Бербанк, Лос-Анджелес) армянское население составляет от 15 до 40%, а в таких городах, как Глендейл, Фресно, Монтебелло и Пассадина численность армян колеблется от 30 до 50% от общего числа жителей. Представители армянской общины глубоко интегрированы в экономическую, политическую, общественную и культурную жизнь и имеют хорошее положение в штате. Что это означает? Калифорния дает больше всего законодателей в Конгресс: 55 человек (53 в Палату представителей, 2 в Сенат). На сегодняшний день в про-армянский кокус от этого штата входит всего лишь 25 законодателей, из которых всего 6 республиканцев – представителей партии большинства в Конгрессе.
Для сравнения, в турецкую группу и азербайджанский кокус входят всего 5 калифорнийцев. Однако 4 из них – это республиканцы, а конгрессмен Даррелл Исса от 49-го округа странным образом является одновременно членом как армянской, так и азербайджанской лобби группы. Конечно, пока турецко-азербайджанский тандем не представляет большой угрозы для армянского лобби. Однако наши противники продолжают активно работать в этом направлении. В связи с этим, необходимо: а) увеличить представительство калифорнийских конгрессменов в армянском кокусе; б) нейтрализовать влияние враждебных лобби-групп на политиков в Калифорнии. С учетом наличия количественных (численность и компактность) и качественных (активность и интегрированность) ресурсов, минимум 50 членов нижней палаты от Калифорнии должны входить в группу по армянским делам.
Немаловажен процесс политической диверсификации. Из 91 члена армянского кокуса лишь 25 представляют Республиканскую партию. В какой-то степени, отсутствие большого количества «слонов» компенсируется за счет статуса и влияния отдельных законодателей: Пола Райана – спикера Палаты представителей и Эдварда Ройса – председателя комитета по международным делам. Однако для поддержания межпартийного баланса необходима более активная работа с традиционно протестантскими про-республиканскими штатами: Техасом, Аризоной, Арканзасом, Джорджией и т.д. Особенно важно сотрудничество с Техасом, который стал неформальным центром турецко-азербайджанского лобби (город Хьюстон). Количественный фактор общинного населения в процессе продвижения армянского фактора в этих штатах не является критически важным. При хорошо скоординированной работе по продвижению христианского фактора можно добиться значительных результатов.
Третье – историческое и политическое наследие. Армянская община – одна из старейших в Америке. Президенты США Вудро Вильсон, Герберт Гувер, Ричард Никсон, Джимми Картер, Джеральд Форд, Рональд Рейган, Джордж Буш — старший, Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама в своих посланиях всегда делали акцент на бесценном вкладе американских армян в укрепление и развитие экономических, политических и других институтов в Соединенных Штатах. Так, Герберт Гувер в своих мемуарах от 1952 года писал, что в то время американскому школьнику Армения была известна чуть меньше, чем Англия. При разговоре об армянах у американцев возникали следующие ассоциации: гора Арарат, Ной и верные христиане. Гувер особо подчеркивает то, что армяне оставили глубокий след в американском сознании.
Многие этнолоббистские группы прошлого и настоящего использовали фактор своего наследия в качестве инструмента политического влияния. Ирландцы активно пропагандировали идею президента Эндрю Джексона о необходимости назначения представителей кельтских народов на ключевые государственные должности, связанные с обороной, внешней политикой и дипломатией. До сих пор фонды в поддержку ирландского наследия финансируют публикации книг, сьемки фильмов и организации научных конференций. Посредством этих акций в широкие массы доносится информация о вкладе ирландского народа в Войну за независимость и в спасении страны во время Гражданской войны, а также распространяются сведения о подвигах ирландцев времен Второй мировой, Корейской, Вьетнамской и других войн с участием США. Аналогичным образом работает польская диаспора, превратившая дружбу Джорджа Вашингтона и Тадеуша Костюшко в мощный политический и лоббистский бренд.
В целом, американцы хорошо осведомлены об ирландском, итальянском, израильском, польском, албанском, литовском и кубинском наследии. Однако об армянском наследии известно мало. Это связано с рядом причин. Во-первых, большинство американских ученых армянского происхождения делают акцент на изучении истории Армении и исследовании проблематики геноцида. До сих пор в Америке не издано фундаментальных монографий, где бы тщательно рассматривалось и анализировалось армянское историческое и политическое наследие. Похожая ситуация сложилась в кинематографе, где абсолютный приоритет отдается теме геноцида армян. Во-вторых, значительная часть материалов, связанная с армянским наследием, до сих пор не изучена. Нет ни одного фонда, который занимался бы исследованием этого чрезвычайно важного элемента. Однако без этого объективно невозможно завершить формирование целостной стратегии «мягкой» силы.
Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker. Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.
