меститель главного директора концерна «Тракторные заводы» Алексей Лосьев сообщил агентству ТАСС, что поставки боевых машин пехоты БМП-3 Азербайджану откладываются до конца 2017 года. Речь идет о заключенном еще в 2010 году договоре о российско-азербайджанской купле-продаже танков Т-90С, самоходной артиллерии, реактивной системе залпового огня, тяжелых артиллерийских систем.

То, что российско-азербайджанская сделка затягивается из-за серьезных финансовых проблем, стало ясно еще в апреле текущего года, когда заместитель премьер-министра РФ Дмитрий Рогозин посетил Баку, чтобы обсудить с президентом Ильхамом Алиевым вопрос погашения долгов Азербайджана за уже доставленную военную технику. Можно предположить, что создавшаяся в Азербайджане тяжелая ситуация из-за падения мировых цен на нефть еще больше углубила кризис. Но интересно, что российская сторона говорит об этом открытым текстом, и что намного важнее, она это делает после состоявшихся восьмого сентября в МИД РФ консультаций сопредседателей Минской группы ОБСЕ в рамках процесса урегулирования карабахского конфликта.

Накануне, после этой встречи, российское агентство «Интерфакс» опубликовало интервью с американским сопредседателем МГ ОБСЕ Джеймсом Уорликом, в котором, в ответ на вопрос о военно-техническом сотрудничестве США с Арменией и Азербайджаном, он отметил: «Мы не поставляем вооружение ни одной из сторон. Мы поставляем оборонительное оружие им в очень ограниченном количестве. Но относительно Азербайджана есть узаконенный мандат от нашего Конгресса, он не позволяет нам поставлять оружие, которое может использоваться для наступления в карабахском конфликте. Таким образом, мы не являемся поставщиками оружия».

Напомним, что речь идет о 907 поправке или статье Конгресса США от 1992 года в Акте о поддержке свободы, по которой правительству США запрещается оказывать какую либо военную поддержку Азербайджану. В 2001-2009 годах, по инициативе бывшего президента США Джорджа Буша младшего, Сенат предоставил право правительству обходить эту поправку в рамках борьбы с международным терроризмом и оказывать ограниченную военную поддержку Азербайджану. Но после этого правительство придерживалось 907-ой статьи, на что и ссылается Уорлик. Главное в его ответе именно подчеркивание наличия этих ограничений, через которое он как бы пытается дать понять, что, фактически, США поставляла армянской стороне оборонительное оружие, и что отныне это может носить открытый характер.

Тот факт, что Уорлик говорит об этом непосредственно после состоявшейся в Москве встречи, может свидетельствовать о том, что его, а в его лице и Вашингтона, не удовлетворили инициативы Москвы в направлении урегулирования конфликта и предложенные возможные решения. Фактически, США расценивает эту инициативу, как дестабилизирующую ситуацию.

В этом плане характерны еще два чрезмерно важных замечания, сделанные в том же интервью Джеймса Уорлика. Во-первых, он несколько раз подчеркивает необходимость выполнения договоренностей, достигнутых в Вене и Санкт-Петербурге, в частности, три обязательства по укреплению режима прекращения огня в зоне карабахского конфликта, в первую очередь, расширение мониторинговой группы Специального представителя действующего председателя ОБСЕ. Если учитывать, что Азербайджан отказывается от выполнения этих договоренностей именно в нынешний период активного посредничества России, то это замечание Уорлика звучит, как скрытое обвинение в оказании прямой или косвенное поддержке Баку со стороны Москвы.

Второе, в интервью Уорлик, обращаясь к механизмам урегулирования конфликта, отмечает: «Урегулирование предполагает возвращение части территории под контроль Азербайджана в обмен на статус Нагорного Карабаха. Это были условия урегулирования, но не единственные условия». Обратите внимание на то, что Уорлик говорит не о временном статусе Карабаха, как предусматривалось по уже опубликованному казанскому договору, а о статусе вообще, под которым можно понимать, в том числе, нынешнее суверенное состояние. При этом, он говорит о возврате Азербайджану не всех семи регионов (граничащих с бывшим Нагорно-Карабахским Автономным Округом и сейчас находящихся в составе НКР), а о возврате «части территории». Уорлика не устраивает также содержание российского плана урегулирования, и он, по сути, пытается через это интервью проинформировать армянскую общественность, что суть этого плана в том, чтобы заставить армянскую сторону пойти на односторонние территориальные уступки. Вот как он на это намекает: «Для нас идеальное урегулирование предполагает отсутствие победителей и проигравших, оно должно быть выгодно обеим сторонам. Как человек, который в течение многих лет проводил переговоры по другим вопросам, я могу сказать, что переговоры не могут быть успешными, когда одной из сторон приходится идти на жертвы и компромиссы».

Постепенно становится очевидно, что до сих пор единственная платформа сотрудничества Москвы и Вашингтона, карабахский конфликт, кажется, тоже дает трещины. С одной стороны, это делает карабахский конфликт более взрывоопасным, так как основной сдерживающий фактор — атмосфера взаимопонимания в треугольнике посредников, заменяется недоверием и интонацией предупреждений. Скрытое предупреждение о возможных поставках оборонительного вооружения армянской стороне, которое, возможно, стало основной причиной решения о замораживании сделки поставок наступательной военной техники Азербайджану из Москвы, яркое тому подтверждение. С другой стороны, несмотря на то, что и Вашингтон, и Москва считают сдачу территорий условием или одним из условий урегулирования карабахского конфликта, эскалация напряжения в их отношениях предоставляет Армении возможность выиграть время и свести на нет перспективу необходимости односторонних уступок. Нужно осознавать как воспользоваться этой создавшейся ситуацией. Но в условиях нынешнего внешнеполитического курса это кажется не реалистичным.