На двух этажах разместились несколько картин Минаса Аветисяна и Завена Аршакуни, полотно Мартироса Сарьяна, текстильные панно Марины Азизян и работы современных художников более молодого поколения. Отдельный зал выделен для кинематографа: здесь демонстрируют фильмы Сергея Параджанова, Артавазда Пелешяна и других режиссеров.
Самые ранние картины — 1820–1840-х годов — принадлежат кисти Акопа Овнатаняна, который считается основоположником армянского станкового портрета. Особо выделяется изящный «Портрет мальчика из семьи Гургенбекян»: внешность прорисована настолько филигранно, что мазки неразличимы, живопись граничит с дагерротипом.
Художники более поздних времен уже не пытались достоверно отобразить реальность; у них колористика сама по себе содержательна и преобладает над сюжетной основой. Это и Сарьян, испытавший воздействие фовизма (хотя он представлен не самым показательным пейзажем 1919 года «Река Зангу и Арарат»), и Аветисян с его яркими цветами, и светоносный колорист Аршакуни.
Экспозиция опровергает расхожее представление о том, что живопись южных художников чаще всего экзотическая и солнечная. Так, пейзажи Дии Бекарян 1943 года по-ленинградски пасмурны, хотя и изображают природу Армении. В них словно растворено печальное знание того, что происходит далеко за пределами этих гор и долин.
А ленинградские ландшафты Завена Аршакуни, написанные, правда, уже на излете советской эпохи, напротив, представляют Северную столицу как пространство мажорно-красочное. Рядом с картинами проецируется документальный фильм, где сам художник говорит: «Многие не понимают моих работ: дескать, город ведь серый. Но это погода серая, а не город! По-моему, здесь, на севере, больше цвета, чем на юге».
Петербургский сюжет выразительно продолжен портретами скульптора Левона Лазарева: представлены такие «гении места», как Анна Ахматова и Дмитрий Шостакович, Сергей Дягилев и Евгений Мравинский. Пожалуй, лучшие из работ — это металлическая маска Велимира Хлебникова с детско-трагическим выражением лица и фигура композитора и пианиста Олега Каравайчука из позолоченного гипса. Артистичный излом, устремленность куда-то ввысь, эксцентрическая беспечность — легендарный питерский персонаж очень узнаваем. Среди героев Лазарева есть и наши современники — директор музея Марина Джигарханян и ее брат, всем известный артист.
Обращенность к мировым традициям особенно очевидна у Марины Азизян, которая предоставила музею изумительные «домотканые» панно. Здесь строки из Горация, вышитые вручную и дополненные знаками-анаграммами, соседствуют со стихами Тонино Гуэрра; Франциск Ассизский проповедует птичкам, а связь горнего и дольнего миров выражена наглядно — соединяющими их лучами.
Осматривая экспонаты, посетитель постепенно приходит к выводу, что самобытная армянская культура, где смешались память об античном мире и христианство, и европеизированный Петербург — совсем не «вещи в себе». На пересечении этих сфер, аккумулировавших столь разные традиции, растут удивительные цветы.
Выставка «Древо традиций» открыта до 28 мая.
