Мара продолжает будоражить. Выбить ее из новостных и прочих рейтингов не удается даже Диане Шурыгиной. Последний повод — решение Савеловского суда, который пожизненно лишил Мару прав после иска прокуратуры. Потому, что у нее обнаружился опасный диагноз — эпилепсия — при котором за руль садиться запрещено. Отец звездной гонщицы Эльмар Багдасарян с этим категорически не согласен: дочка здорова, и может водить машину! Как же так: махать метлой за форсы на дорогах — больная, а тут вдруг сразу поправилась?
«ДОЙДУ ДО ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА»
— Итак, Эльмар — вы к нам не с пустыми руками, смотрю?
— Да вот — принес выписки из больниц, что нет у Мары никакой эпилепсии. Мы будем обжаловать решение суда. Почему она должна отвечать за то, чего на самом деле у нее нет.
— Но диагноз же ей тоже поставили не на пустом месте.
— Дело было так. В декабре прошлого года Мара гостила у друзей в Новой Москве. Она тогда болела — простудилась, температура высокая. Ей стало плохо, вызвали «скорую». Ее привезли в обычную городскую больницу. И там, не проведя никаких обследований мозга, поставили «подозрение на эпилепсию». Именно «подозрение». Врач спросил — травмы головы были? Мара и сказала — да, в октябре 2015-го после ДТП (страшная авария на Кутузовском, когда погибли три человека, а саму Мару после буквально сшивали по частям — мы не раз о этом писали, — Авт.). После этого прокуратура подала свой иск. Но в конце февраля я лично водил Мару в две профильные больницы — Научный центр неврологии и Психоневрологический диспансер №5 по месту прописки. Ей сделали эхограмму головы (это как для сердца — кардиограмма, — Авт.). Ее смотрел эпилептолог. И в обоих нам выдали заключения: признаков эпилепсии не имеется, противопоказаний для управления автотранспортом нет. Когда решался вопрос, лишать ли Мару прав, я пять раз просил судью — отправьте дочь на обследование, на экспертизу, пусть ее три врача посмотрят. Нам отказали. Я считаю, это нарушение, поэтому готов идти до конца — хоть в Европейский суд.
— Но когда другой суд отправлял Мару на обязательные работы, вы соглашались, что она болеет, просили пожалеть.
— Я говорил, что она болеет — да. Но речь о травмах после того ДТП на Кутузовском. У Мары печень зашита, селезенки нет, железная спица в ноге. И мировой судья Константин Бондаренко с таким набором дает ей 600 часов работ дворником на морозе. Более того, он видит справку о якобы «эпилепсии», берет ее во внимание — и все равно отправляет! И еще в спецприемник сажает почти на месяц. Я считаю, это ненормально. Просто какое-то предвзятое отношение. Мы уже даже шутим иногда: судья Бондаренко — почти член нашей семьи. Вот Руслану Шамсуарову за гонки на «Гелендвагене» тоже дали обязательные работы. И что? Его толпы журналистов не осаждают.
«ЛИПОВЫЙ БОЛЬНИЧНЫЙ ВЫДАЛИ У МЕТРО»
— Слушайте, мы с вами не первый раз общаемся. И вы же здраво все оцениваете и говорите прямо: Мара сама во многом постаралась — своим поведением. Демонстративным, провокационным.
— Да. Понимаю. Мы сейчас живем в таких реалиях — и они мне страшно не нравятся — но что нужно нынешней молодежи? Правильно — «лайки» в соцсетях. Ради этого они чего только не вытворяют. Вспомните ту же девочку эту — Шурыгину…
— Вы дома говорите с Марой об этом? Я имею в виду — доходчиво так, по-отцовски, в воспитательных целях?
— Говорю, конечно. Дома я по-другому с ней говорю. Но считаю, что отвечать человек должен за то, в чем действительно виноват. Ей же к обязательным работам еще год исправительных дали — якобы за прогул в «Жилищнике». Мара сейчас устроилась на работу менеджером, зарплата 40 тысяч, 15 процентов из них по решению суда вычитают. И вот она теперь, получается, на двух работах. А у нее впереди очередная операция — нужно убрать спицу из ноги.
— Менеджером… Где? Мара же юрист у вас.
— Не буду называть организацию, а то и туда журналисты побегут (смеется, — Авт.).
— Мара прямо ударник труда теперь, да. Так а что все-таки с тем прогулом и липовым больничным, к которому придрались приставы?
— Объясняю. История январская. Мара была на работе в «Жилищнике», к вечеру плохо себя почувствовала. Через интернет вызвала врача, попросила, чтобы приехал на дом. Через время ей перезвонили: в городе «пробки», доктор к вам приехать не может — подъезжайте сами к такому-то метро. Подъехала. Врач сел к ней в машину, измерил температуру, выписал больничный.
— Это невероятно просто, Эльмар. Вы сами верите: врач у метро, в машине? Мара же большая девочка, целый юрист!
— И что? Она больничный лист до этого в глаза никогда не видела — она же не работала нигде раньше. Ну да ладно. Наказывайте, если бумажка поддельная. Но других за это почему-то только штрафуют.
— Когда Мара последний раз садилась за руль?
— До того, как суд ее прав не лишил, и ездила.
— То есть, вы не против, чтобы она водила машину? Несмотря на плохое здоровье — я не про эпилепсию, про все остальное. Несмотря, на страсть к гонкам — это же факт.
— Не против. Мара хорошо водит машину. И ей на две работы — напомню — ездить надо. А многочисленные штрафы — я уже говорил — это все друзья, которые брали у нее авто.
ИЗБАЛОВАННАЯ ДЕДУШКОЙ ВНУЧКА
— Допустим. Тогда давайте о друзьях. Мара вся в окружении «золотой» так называемой нашей молодежи — среди Шамсуаровых и прочих. Это тоже, скажем так, раздражает аудиторию.
— Вот опять, Татьян! Да, у нее много друзей. Разных. Но почему кого-то это раздражает? Почему именно Мара?
— Шарфики «Луи Витон» в Инстаграм, устрицы в ресторанах напоказ — да, вот это все.
— Тысячи людей ходят в магазин «Луи Витон» и едят устриц. И выкладывают фото в интернет. Сводил ее друг в ресторан, заказали шесть устриц на двоих. Это тысячу рублей стоит. Про других не написали — про Мару сразу на всю страну. Доходит до абсурда, люди меня на улице узнают. Прихожу в воскресенье в церковь, покупаю свечи. Женщина, которая их продает, говорит мне: я вас по телевизору видела — почему на вашу дочь все нападают?
— В церковь?
— Да. Я два раза в неделю хожу. И Мара крещеная. Я назвал ее в честь своей мамы, но в православии такого имени нет — ей дали имя Мария.
— Вы мне не раз говорили: у нас простая семья. Мы и в «Комсомолке» писали: ваши папа с мамой — учителя, после развала Союза переехали из Баку в Москву. В общем, обычная советская биография. Зато про вас легенды ходят. Вот вы сидите у нас в редакции — папа Мары Багдасарян. Давайте по пунктам на всю страну: сколько у вас заводов, пароходов?
— Я безработный.
— ???
— Пришлось выбирать: дочь или работа. Выбрал первое. Я уже полгода не вылезаю из судов и больниц — как тут работать? Мне в январе предлагали хороший проект в Испании — отказался.
— Кем трудились-то?
— Была своя фирма, поставляли продукты в магазины. Собственно, все. Мама у нас врач-косметолог.
— Маму и не слышно совсем.
— Ей тяжело все это.
— Вы живете вместе?
— Да! Без понятия, с чего все взяли, будто мы в разводе. 24 года женаты. Мара — единственная дочь. Мара ходила в обычный садик и обычную школу возле дома, сама поступила в РГГУ (Российский государственный гуманитарный университет, — Авт.). Мы с женой живем вместе, Маре три года назад сняли отдельную квартиру. Но четыре дня в неделю у нее стараюсь бывать я, три дня — мама. У нас в семье сейчас две машины: у меня и у Мары — «Мерседес». До этого у нее были другие. Но чтобы сразу целый гараж, как пишут в новостях — неправда.
— Слушайте, но машины-то у нее дорогие. «Луи Витон», уж простите, опять же. Откуда?
— Дедушка. Дедушка по материнской линии. Он военный, она у него единственная внучка. Сколько ни говорил с ним о том, что так баловать нельзя — бесполезно.
— Вы сами ее как воспитывали?
— Как и все нормальные родители. И ругали, и в угол ставили.
— А сейчас?
— Сейчас ей 23 года. Хотя — иногда ругаю. Приходится… С друзьями ее постоянно говорю — ребята, надо взрослеть, вот и так поступать неправильно. Но сегодня собирался к вам ехать — Мара мне завтрак приготовила, яичницу. Еще у нее хорошо суп куриный с лапшой получается.
— Парень у нее есть?
— Думаю, кто-то есть. Но пока ни с кем нас не знакомила. Знакомство с родителями — это серьезно.
— Будете напутствия давать: этот не наш кандидат, а этот — ничего так?
— Тут только ей решать. Я когда женился, меня никто не поучал.
КОММЕНТАРИЙ НЕВРОЛОГА
— Сложно комментировать диагнозы коллег, не видя пациента, — сказал «КП» врач-невролог Дмитрий Тарасов. — Да, эпилепсия может возникнуть после черепно-мозговой травмы, особенно если было нарушение мозгового кровообращения, субдуральная гематома. Как правило, приступы возникаю либо сразу после травмы, либо спустя 12-24 часа, в зависимости от тяжести. Но нередки случаи, когда приступы у пациентов начинались в течение 12 месяцев после травмы. Учитывая травмы, врач мог сделать предварительный диагноз — «подозрение на эпилепсию» даже спустя год после аварии. И назначить дополнительные исследования, которые бы опровергли или подтвердили его диагноз.
